Роза и лев   ::   Стюарт Элизабет

— Запри все двери покрепче! — выкрикнул Монтегью прощальное напутствие. — Не думаю, что кто-то дерзнет напасть на Белавур, но в наше время ничего нельзя знать заранее.

Он натянул поводья, и конь поднялся на дыбы, а потом загарцевал на месте.

Джоселин слушала отца с видом робкой скромницы. Она будет поступать так, как ей подскажет собственный рассудок. Советы отца были, конечно, разумны, но у нее был и свой здравый смысл. Презрение, с которым он относился к дочери, рожденной ему второй женой, вызывало ответное презрение, но горячую кровь и темперамент, доставшиеся ей в наследство от матери, Джоселин по возможности скрывала.

Он, казалось, понял, о чем сейчас думает его дочь.

— Поступай, как я тебе велю, я не допущу ослушания. Мои люди еще не приняли тебя как члена нашего семейства, но от тебя самой многое зависит. Ты уже слишком взрослая, чтобы бегать босиком по травке, как когда-то в Уэльсе. Бери пример со своей сестры и тогда станешь настоящей леди, достойной фамилии Монтегью.

Аделиза появилась тут как тут.

— Мы с Джоселин не будем ссориться, папа. Я стану ей лучшей подругой. Хочешь ли ты что-то спросить у нас, у твоих дочек, прежде чем отправиться в путь?

— Что спросить? — Лорд Монтегью озадаченно наморщил лоб. — Я и так получил от тебя список того, что должен привезти из Оксфорда. И платья, и побрякушки. Если еще что-нибудь добавить, то лошадь не унесет такого груза.

Джоселин старалась изобразить на лице холодное равнодушие. Украшения и наряды ее тоже интересовали. С простодушной детской доверчивостью она когда-то ожидала подарков от отца, возвращающегося из поездок, но никогда их не получала.

— Мне ничего не надобно, отец. Я ни в чем не нуждаюсь. Не затрудняй себя…

Он не заметил нотку горечи в ее голосе и воспринял ее отказ равнодушно. Лишь выражение глаз Джоселин его слегка смутило. «Кошачьи глаза. Ведьмин взгляд». Монтегью поспешил отвернуться.

Джоселин словно угадала его мысли. Эти слова насчет кошачьих глаз он часто повторял при ней, когда она была маленькой. Но что она могла поделать? Никакие слезы и никакое колдовство не могли заменить их зеленый с золотыми искрами цвет на голубой, а темные жесткие волосы — на солнечно-яркие шелковистые локоны, которыми обладали и Брайан, и Аделиза.

— Пора прощаться, дочки!

Аделиза ухватилась за стремя.

— Береги себя, папа! Не забывай надевать меховой плащ, что я дала тебе в дорогу. И еще прошу…

Монтегью наклонился и погладил старшую дочку по щеке. Его громадная грубая рука способна была ласкать, но этой ласки никогда не доставалось Джоселин.

— Со мной будет все в порядке, дитя. Я опытный воин и знаю, как позаботиться о себе. — Он нежно убрал слезинки с ресниц Аделизы. — Да и Брайан будет постоянно возле меня. Не тревожься понапрасну…

Он улыбнулся, с любовью взглянул на единственного сына.

— Вот уж кто нас всех должен беспокоить, так это твой непутевый братец. Пусть он пообещает, что не ввяжется в какую-нибудь глупую передрягу. Он должен это сделать ради своей сестрички.

Брайан в этот момент о чем-то переговаривался со своими оруженосцами. Заслышав свое имя, он шагнул вперед, едва не задев Джоселин, и обнял Аделизу.

— Да хранит тебя Бог, красавица! — для сестры, такой похожей на него, он приберег самую ослепительную из своих улыбок. Какое-то слово, произнесенное им ей на ушко, вызвало взрыв звонкого смеха.

Довольный собой, Брайан крепко расцеловал сестру на прощание и вскочил в седло. Джоселин молча наблюдала за затянувшейся сценой расставания.

Наконец Монтегью громко отдал команду. Всадники один за другим вереницей потянулись к опущенному подъемному мосту. Гнедой жеребец лорда нетерпеливо перебирал копытами и возбужденно закусывал удила.