Шотландцы не забывают   ::   Картленд Барбара

— Я так и думала, мистер Кларенс!

Он вынул из портфеля гербовую бумагу и сосредоточенно глядел на нее несколько секунд, как бы удивляясь тому, что там написано, или, возможно, думая, как объяснить ее содержание замершей в ожидании девушке.

Затем прокашлялся немного, словно принуждал себя начать, и объявил:

— Сумма, полученная от скупщиков лошадей и мебели, составляет триста двадцать два фунта.

Пепита обескураженно всплеснула руками.

— И это все?

— Это наибольшее, что я мог получить, мисс Линфорд, и уверяю вас, я пытался сделать все возможное, чтобы увеличить эту сумму.

— Вы очень добры, мистер Кларенс, и я чрезвычайно благодарна вам, но, как вы знаете, триста двадцать два фунта не покроют долг моего зятя!

— Я знаю это, мисс Линфорд, — кивнул мистер Кларенс, — но надеюсь, вы получите еще сколько-нибудь от продажи трех картин, которые я послал в салон Кристи в Лондоне.

Пепита молчала, чувствуя, что, несмотря на оптимистичный тон мистера Кларенса, вряд ли удастся выручить много на аукционе за картины ее зятя, купленные им скорее ради изображенного на этих полотнах, нежели из-за громкого имени их авторов.

Ну что ж, рассудила тем не менее она, и малые деньги хоть чуть-чуть помогут.

Но ведь нужно было еще подумать и о детях.

И тут ее охватило отчаяние пловца в бурном море, с трудом пытающегося удержать голову над водой.

Как будто уловив ее чувства, мистер Кларенс произнес умиротворяюще:

— Я договорился с мистером Хили, скупщиком мебели, чтобы он не увозил кровать хотя бы до пятницы. К тому времени, я уверен, вы решите, куда поедете с детьми.

Пепита горестно вздохнула.

— Нам некуда ехать, мистер Кларенс, кроме как в Шотландию!

На этот раз задохнуться от изумления пришлось мистеру Кларенсу.

Пораженный, он долго смотрел на нее молча и наконец сказал:

— В Шотландию? Я не думал, что…

— Поскольку вы были поверенным моего зятя и занимались его делами с тех самых пор, как он приехал сюда, вам, конечно, известно, что, когда он женился на моей сестре, его отец, герцог, удалил его от себя не только, как говорится, без шиллинга в кармане, но и изгнал из своего клана.

— Лорд Алистер сам говорил мне об этом, пробормотал мистер Кларенс.

— Это было жестоко и несправедливо, и хоть я сама не шотландка, я знаю, что значил клан для моего зятя и как глубока была его душевная рана, нанесенная этим приговором отца.

Пепита умолкла.

Она подумала в эту минуту о том, что лишь суровый, жестокий, непреклонный шотландец мог поступить со своим сыном так, как поступил герцог.

Сейчас, по прошествии всех этих лет, ей казалось странным, что лорд Алистер Мак-Нэирн решился променять на любовь к ее сестре все, что с детства являлось для него самым близким и дорогим.

Он был подвергнут безжалостному наказанию за то, что женился по любви, а не в соответствии с традицией.

Эту романтическую историю мистер Кларенс слышал, разумеется, не в изложении Пепиты.

Герцог Стратнэирнский, получивший прозвище «Король Шотландии», действительно вел себя как король, к тому же был известен своей жгучей ненавистью к англичанам.

Последние заронили искру этой ненависти и в сердца многих шотландцев еще во времена битвы при Калодене, а шотландцы, часто говаривал лорд Алистер, «как слоны, не забывают ничего».

Герцог, презрев вековые распри с кланом Мак-Донаванов, граничащим с его владениями, предложил заключить родственный союз.

И вот, объединенные общей ненавистью к англичанам, оба клана порешили, что маркиз Юэн, старший сын герцога Стратнэирнского, женится на дочери главы клана Мак-Донаванов Жанет.

Их свадьба состоится при огромном стечении Мак-Нэирнов и Мак-Донаванов, которые прибудут со всей Шотландии.