Скажи мне люблю   ::   Батлер Кэтрин

А у кого-то явно был талант садовника — цветные горшки герани и бегоний были расставлены на носу и на корме.

Уже собираясь отвернуться, он снова увидел девушку. Он заметил ее еще тогда, когда яхта впервые появилась здесь. Наверное, одна из тех, кто действительно на ней живет. Он обнаружил, что рассматривает ее с каким-то странным восхищением. Босая, она танцевала на палубе. На голове у нее была беспорядочная копна светлых кудрей, украшенных разноцветными тесемками. Тесемки болтались в разные стороны в ритме танца, а одета она была во что-то невообразимое с блошиного рынка. Тип девиц, завидев которых Изабель морщила свой изящный парижский носик и переходила на другую сторону улицы, подумал он с ехидным удовольствием.

Звук электрогитары расколол летнюю ночь. Бьерн раздраженно потряс головой — он должен был покончить с этим явным хамством. Замешкавшись на секунду, чтобы застегнуть молнию на куртке, хотя в такую теплую ночь это было вовсе не обязательно, он быстрыми шагами спустился по крутому каменистому склону к воде. С яхты его никто не заметил. Там шла своя жизнь.

— Ой, щиплет! — раздался голос одного из парней.

— Будешь осторожнее, Оле, — предупредила девушка. Идиотизм — поднимать осколки руками, если есть веник и совок. Теперь стой спокойно, пока я буду мазать йодом.

Симпатичный молодой парень морщился от боли, пока она обрабатывала порез на большом пальце его руки.

— Марта, прости — это была твоя любимая ваза. Я тебе завтра новую куплю.

— Ладно тебе. — Глаза цвета анютиных глазок улыбались. — Ну все, кусок неуклюжести. Кровь остановилась, думаю, что швы накладывать не надо.

Свободной рукой он обнял ее за плечи и поцеловал в кончик прелестного носика.

— Спасибо, ты — чудо. Пойдем, потанцуешь со мной.

Она попыталась посмотреть на него суровым взглядом.

— Ты же встречаешься с Кларой, — сказала она с укором, — почему ты не с ней танцуешь?

— О, Клара воспринимает все слишком серьезно, — проворчал он нетерпеливо. — У нее в голове уже звучит свадебный марш, но я к этому не готов — еще не нагулялся. А ты — девчонка, с которой я очень хотел бы «оторваться», — добавил он, щекоча ее. — Ты человек, который действительно умеет получать удовольствие.

— Может быть, — протянула она, слегка отталкивая его. — Но удовольствие удовольствию рознь — не думаю, что твои представления об этом соответствуют моим.

Он засмеялся.

— Разве твой надутый старый папашка не рассказывал тебе про птичек и пчелок? — поддразнил он. — Ты прекрасный цветок, и пчелки жужжат вокруг тебя и пьют твой нектар…

— Да ну, — сухо улыбнулась она. — Боюсь, если какая-нибудь пчелка прожужжит чересчур близко, то окажется, что я Венерина Мухоловка! В любом случае эта музыка слишком гремит. Надо сделать потише, уже двенадцать ночи.

— Ой, да успокойся ты, — беспечно проговорил Оле, — здесь пустынное побережье, никто не слышит.

— Все равно, нам по правилам яхту здесь ставить нельзя. Тебе наплевать, но договор об аренде подписывала я, и неприятности тоже будут у меня.

— Хорошо, — согласился он недовольно, — если вы настаиваете, командир.

Она одарила его сияющей улыбкой. Он всегда называл ее командиром, когда она требовала чего-нибудь, что в принципе происходило достаточно редко. Иногда она даже подумывала, не слишком ли часто ее друзья пользуются легкостью ее характера. Сначала все было прекрасно — она сказала, что собирается в Стокгольм вместо того, чтобы заканчивать художественный колледж, и группа ее друзей решила прошвырнуться вместе с ней. Но через полгода ей все стало надоедать — никто из них не задумывался особо, как заработать деньги, не говоря уж о том, чтобы поддерживать на яхте порядок.