Скитания ворона   ::   Вересов Дмитрий

Разгибаясь, в который раз встретился взглядом с позолотой букв, высеченных на кресте:

"Tanya Darling.

1956 — 1988.

Blessed Are the Meek for Thеу Shall Inherit... "

< Блаженны кроткие, ибо они наследуют... (англ.) >

— Кыш-ш!

Нил обернулся на шипение за спиной. Кладбищенский служитель, старый и морщинистый, в черной ливрее с серебряным позументом согнал ворона с креста. Впрочем, тот улетел недалеко — опустился на соседнюю могилку и оттуда наблюдал, что же будет дальше.

— Зря вы его, — сказал Нил. — Мы так славно беседовали...

— Непорядок, сэр, — отозвался служитель. — Развелось их тут. Галдят, гадят, беспокоят клиентов...

— Да неужели?

— Я о посетителях, сэр.

Нил отвернулся, но служитель явно не хотел прекращать беседу.

— Вы из родственников будете, сэр, или из поклонников? — Нил промолчал, но служителя это нисколько не смутило. — Да, популярнейшая, скажу я вам, была личность, наша миссис Дарлинг. Уж несколько месяцев прошло, как бедняжки не стало, а смотрите, сколько цветов, и все свежие.

— И чем же это она была так популярна?

— Как, сэр, неужели вы не знаете? Быть того не может!

— Видите ли, я не здешний. Друг детства.

— «Зарина», сэр. Лучшее заведение во всей Англии. Миссис Дарлинг была настоящая леди, и ее девочки были — высший класс. Без преувеличений заявляю, сэр, на похороны пришла половина Лондона. Многие рыдали, а с одной журналисткой была форменная истерика. Представляете, сэр, бросилась в открытую могилу и кричала, чтобы ее тоже закопали вместе с миссис Дарлинг. Пришлось вытаскивать силой. Говорят, она в тот же вечер отравилась газом... Да, скажу я вам, повезло этому черномазому, что сразу в окошко сиганул, а то люди бы его на клочки порвали!

— Какому черномазому?

— Бишопу, будь он проклят, Джулиану Бишопу. Она его, можно сказать, из грязи вытащила, человеком сделала, солидным бизнесменом, а он бедняжку топором!

— Топором?

— Да, сэр. На кусочки разрубил, так что хоронили в закрытом гробу. А «Зарину» на другой же день выкупили какие-то арабы, недвижимость перепродали, а весь персонал в два счета вывезли к себе в Эмираты. И теперь во всем Лондоне ни одного приличного борделя не осталось, так знающие люди говорят.

— Спасибо за рассказ, любезный. Вот вам...

Нил рассеянно сунул бумажку в протянутую с готовностью руку служителя.

— А вы не ошиблись, сэр? Здесь пятьдесят квидов, у меня и сдачи не найдется... — Нил махнул рукой, и служитель поспешно спрятал купюру в карман, — Благодарю вас, сэр.

И Нил вновь остался наедине с Таней. Закрытый гроб... Два самоубийства... Поспешная ликвидация предприятия... Этот мрачный гранитный крест, никак не гармонирующий с солнечной, языческой, веселой и беспощадной аурой Тани... Надгробная надпись, издевательская в своей полной несовместимости с объектом и к тому же так многозначно оборванная... «Блаженны кроткие, ибо они наследуют...» Наследуют что? Три квадратных метра земли, в которые будут зарыты? А что наследуют некроткие?

Как совместить правду общепризнанного факта с пророческой правдой его видения?

Нил поднял голову на шорох крыльев. На крест возвратился ворон.

— Ну что, вещий брат, может, ты скажешь, правда это все, — Нил обвел рукой черный крест с именем Тани Дарлинг, усыпанную цветами могилку, — или враки?

— Врр-рак! Врр-рак! — Ворон тяжело взмахнул крыльями, вознесся на ветку соседнего ясеня и оттуда повторил: — Врр-рак!

— Спасибо, птица.

Тихо улыбаясь, Нил двинулся к выходу. Закат отбрасывал ему под ноги пятнистую тень деревьев.

— Черный ворон, что ты вьешься над моею головой...

Нил пел во весь голос. Возмущаться было некому, к этому часу Ньюгейтское кладбище опустело.

— Ты добычи не добьешься. Черный ворон, мы не твой, — уверенно допел Нил. Мы не твой...

Санкт-Петербург, 2002