Последний сеанс   ::   Черняков Юрий

И еще шевелит губами. Неужели опять придумывает?

Складовскому стало не по себе. Он вдруг увидел себя со стороны, Яшиными глазами. Прикрикнуть, чтоб не смел разглядывать? Бр-р...

Что может быть нелепее? Мягко ступая, почти крадучись, директор поспешно ретировался. Наверняка посылает ей свои оды, только она об этом уже не рассказывает... И почему-то было очень нежелательно, чтобы Яша сейчас его увидел.

Ночью соседи Складовских так и не смогли заснуть. Нет, скандала не было. Казалось, Надю всю ночь пытали и убивали, а она требовала новых и новых пыток и умираний. Они и раньше не давали покоя до часу ночи, а то и позже. Но чтоб до самого утра?

Уходя на работу, Складовский внимательно посмотрел на жену. Под глазами черные круги, лицо осунулось, смотрит в сторону. Изображает равнодушие или он действительно перестарался? Ему казалось, что этой ночью он полностью ее умиротворил и подчинил, как это бывало раньше, особенно в первые месяцы их совместной жизни, когда приходилось подавлять таким вот образом бунт на семейном корабле и доказывать, кто в доме хозяин. Впервые он подумал, где она будет сегодня весь день, пока его не будет дома. Раньше такие вопросы в голову не приходили.

Но спросить не решился.

На работе эта мысль снова пришла в голову во время совещания. По взглядам присутствующих Складовский понял, что все знают о вчерашнем происшествии. И как будто даже сочувствуют. Ну не старался бы так с выполнением государственного плана или, на худой конец, возвращался бы другой дорогой... Он вспомнил, как подталкивали друг друга локтями, как прерывались разговоры, когда он проходил утром по цехам. Но надо было держать себя в руках и внушить себе, что это только кажется...

Но что делать, если его так и подмывает спросить у начальника заводоуправления, где сейчас находится Яша Горелик? На работе ли он?

Это желание было настолько сильным, что он прервал совещание, попросил не расходиться и сам быстро пошел, чуть не побежал в соседнее здание, где работал Яша. Зачем я это делаю? - спрашивал он себя, но уже не мог остановиться. Он успокоится, как только все узнает...

Стол Яши был пуст. Ни его старенького плаща, ни калош, обычно стоящих возле стула, не было. Несколько женщин, работающих тут же, с любопытством смотрели на своего запыхавшегося директора. Не спрашивать же их, куда он девался! И приходил ли сегодня? Кто Яша и кто он?

Он с минуту потоптался, потом спросил об их начальнике, сидящем сейчас в его кабинете вместе с другими недоумевающими, и выбежал.

Надо было что-то делать. Что-нибудь конкретное. А не метаться в поисках канцеляриста, чернильной души, на потеху всему заводу!

Он отдал соответствующие распоряжения. Уже через час после совещания в баню пришли маляры и, не обращая внимания на моющихся женщин, закрасили окна серой масляной краской.

И всем показалось, будто они ослепли. Исчез многоцветный мир эроса и красоты. Жизнь стала такой же серой и тусклой, как застиранный больничный халат (так написал по этому поводу Яша в одном из стихотворений, найденных у него впоследствии при обыске).

Но Складовский забыл, с кем имеет дело. В тот же вечер эти окна были выбиты. Потом их били и вставляли с регулярностью и необратимостью восхода и захода солнца. В результате резко упала посещаемость бани и, соответственно, вечерней школы. Зато резко возросло количество пьяных драк, прежде случавшихся по выходным дням и в получку, а также изнасилований.

Но что хуже всего, стало разваливаться на глазах с таким трудом налаживаемое производство...

Директор рвал и метал. На работе не давал покоя ни себе, ни подчиненным, а дома, ночью, жене и соседям. И каждый раз это приводило лишь к обратному результату.