Тайны семейного альбома   ::   Кроуфорд Клаудиа

Со спокойствием, которое выручало ее в самые трудные минуты, Рейчел сняла шаль с вешалки и уже направилась было к выходу, чтобы пройти по аллее мимо девушек, прислушивавшихся к тому, что происходит в ателье, но тут ей на глаза попались лежавшие на столе стопки материала, приготовленного для раскроя. Не мешкая ни секунды, она схватила один из отрезов, завернула его в шаль и, прижав к груди, словно это был ребенок, выскользнула на улицу через черный ход. Ни один человек не увидел, как она вышла.

– Я хочу пойти в своем новом костюме на распродажу акций, – закончила она вызывающе. – Я никогда не вернусь к Швейцеру. Лучше пойду и утоплюсь в реке.

Бекки выслушала Рейчел с пониманием и сочувствием. Она сказала, что если для Рейчел так важно пойти на распродажу акций – пусть идет. И если вдруг негодяй Мо Швейцер будет искать ее, он ничего не добьется. А когда Рейчел вернется домой, они придумают, как спрятать подальше от любопытных глаз ее выходной костюм.

И уже через несколько минут ее дорогая девочка успокоилась и начала собираться, предвкушая необыкновенный день.

С материнской заботливостью и беспокойством Бекки смотрела, как Рейчел чистит зубы солью, чтобы придать им блеск и уничтожить запах чеснока. Налив воду в деревянную бадью, она отмыла как следует руки, привела в порядок ногти. А чистой мягкой тряпкой аккуратно протерла лицо и шею.

Коснувшись вазелином ресниц, чтобы блестели, она похлопала себя по щекам и слегка куснула губы, чтобы придать им яркости. Привычным движением она причесала длинные волосы и пришпилила их черепаховым гребнем, подаренным Бекки к дню ее пятнадцатилетия.

Пара перчаток Бекки завершила ансамбль.

– Ты просто красавица! От тебя нельзя отвести глаз. Ну, ступай!

Гордая и довольная собой, держа спину как можно прямее, Рейчел шла по улице. Некоторые мужчины в восхищении приподнимали шляпы. Некоторые улыбались, пробегая взглядом по ее лицу и фигуре, и даже оборачивались вслед.

Из распахнутых окон домов лилась одна и та же модная мелодия «Над нами». Продавцы развозили в ручных тележках холодную воду и фруктовые леденцы.

Воодушевление все больше охватывало ее. Где-то здесь, в толпе – ее судьба, ее суженый.

Но чем ближе она подходила к Уолл-стрит, тем глупее себя чувствовала. Особенно после того, как группа элегантно одетых мужчин и женщин вышли из автомобилей, оттеснив ее в сторону.

Рейчел попыталась вернуть прежнее настроение.

Если она улыбнется и кивнет, мужчина, конечно же, спросит, где они познакомились? Тогда она извинится и скажет, что ошиблась. Но тут мужчина постарается сделать все, чтобы их так неожиданно начавшийся разговор не оборвался и…

Нет, не так. Вообще все идет не так. И, конечно, никто не спросит ее, как это случалось в книгах, которые она читала про всякие любовные похождения: «Не грустно ли вам одной?» Ни одна старая семейная пара при виде ее не воскликнет: «Ах, как вы похожи на нашу безвременно погибшую дочь!»– и не воспылает желанием немедленно познакомить со своим единственным сыном, который только что сдал экзамены на бакалавра.

Она все больше и больше чувствовала себя глупой белой вороной. Выходной костюм уже не казался таким элегантным. Наверное, все замечают, что она сшила его собственными руками. Слезы навернулись ей на глаза. А чего она ожидала? Ничем не примечательная девушка. Люди проходят мимо нее, не обращая внимания. Они просто-напросто не видят ее.

А что, если попробовать иначе?

– Извините, не здесь ли Дуглас Фэрбенкс собирается продавать акции? – Она выбрала вполне респектабельную женщину, хотя и не очень хорошо одетую, которая шла одна и могла бы составить ей компанию.

– Да, – ответила женщина и повернулась к ней спиной.

Обиженная и оскорбленная, Рейчел решила, что ей незачем задерживаться здесь, среди этих смеющихся, довольных жизнью людей. У нее даже закружилась голова от собственного бессилия.