Тарантелла, или Танцы с пауками   ::   Дубчак Анна

Но уже через два часа, когда процессия остановилась возле могилы и стали произносить речи, Наталия поняла, что переоценила себя: ей стало холодно. Она согласилась пойти на кладбище лишь для того, чтобы посмотреть на жителей Вязовки, которых собрало здесь, на этом месте, горе, и понять, где и в каком окружении жила Люся. Кроме того, она надеялась увидеть кого-то, кто мог бы иметь хотя бы косвенное отношение к убийству Ванеевой. А в том, что ее убили, она уже нисколько не сомневалась. «Да, возможно, у нее и не выдержало сердце, но ведь кто-то постарался, чтобы это случилось…»

На всю деревню лишь несколько интеллигентных лиц (Люся назвала всех по именам): три учительницы, один учитель, местный врач с женой, приезжий зубной техник, заместитель Ванеева да директор молочной фермы.

Они и одеты были прилично, и трезвы, не в пример остальным.

— Скажи, а почему ей не сделали вскрытие?

У вас что, это не принято?

Люся только пожала плечами:

— Да вроде бы у нас все умирали естественной смертью…

— Это как же? Ты сама рассказывала про медсестру, которую нашли в лесу, зарытой в земле… И еще двоих выловили в пруду. Это, по-твоему, естественная смерть?

— А ты запомнила?

— Уж не знаю почему, но такие вещи впитываются в память, как в губку… Ну что, Людмила, пошли отсюда? Слишком уж здесь все заунывно и театрально… Люди же сюда из чистого любопытства пришли. Если и плачет кто, так только старухи, потому что самим помирать скоро, а не хочется… Пойдем.

Жизнь продолжается. Но если хочешь остаться и дождаться поминок, которые, насколько мне известно, нередко переходят в танцы до упаду и веселую попойку, то флаг тебе в руки…

Люся усмехнулась: Наталия была права.

Только откуда она все так хорошо знает? И все-таки ей было приятно, что здесь, на окраине земли, называемой Вязовкой, появилась светлая личность, такая, как Наталия.

— Если хочешь, я покажу тебе свою квартиру, — предложила Люся, стряхивая с себя оцепенение, вызванное атмосферой похорон. — Хотя, если честно, мне туда не хочется… Там, кроме кровати, шкафа, колченогих стульев да телевизора, ничего нет. Только тоска, которая въелась в стены…

— Не хочешь, и не надо. Пойдем к Валентину. Он наверняка ждет нас. Согрел воды и ждет не дождется, когда мы вернемся.

— А он кто, тоже прокурор?

— Нет, он жестянщик. Машины ремонтирует. Я его и зову: Жестянщик. Хотя в прошлом он физик, и очень талантливый. Но об этом я тебе как-нибудь в другой раз расскажу…

После ужина и, чуть позже, горячей ванны, пользуясь тем, что Люся увлеченно слушала Валентина, который рассказывал ей что-то из истории русских и татарских захоронений, Наталия уединилась в дальней комнате и, испытывая легкую и приятную дрожь во всем теле, как перед объятиями с любимым мужчиной, села за старенькое пианино.

Подняла крышку и погладила тусклые желтоватые клавиши. Затем пробежала по ним пальцами, добравшись до самого верхнего регистра, и застыла, мягко выбивая звонкую трель… Левая рука, уловив гармонию, слегка приземлила улетающую ввысь мелодию, появился какой-то необыкновенный ритм, отчего мелодия несколько исказилась, наполнилась нервными интонациями, которые очень скоро вылились в какой-то совершенно необузданный, искрометный танец… Сначала ей показалось, что она видит лепестки огромного красного цветка, похожего на мак.

Но потом, когда видение стало четче, она поняла, что это никакой не цветок, а оборки красной, тонкого шелка, юбки, которая то развевалась веером, обнажая стройные загорелые ноги танцовщицы, то собиралась в бутон, делая цвет юбки насыщеннее и темнее…

Девушка танцевала самозабвенно, но Наталии никак не удавалось увидеть ее лица. Зато она почувствовала аромат, его нельзя было спутать ни с чем: апельсин.