Властелин наслаждений   ::   Трапп Джессика

Лосины и высокие сапоги обтягивал и длинные мускулистые ноги. Крупные натруженные руки воина поглаживали перчатки из оленьей кожи, прямо остриженные черные волосы, рассыпавшись по его плечам, обрамляли худощавое, тонко очерченное лицо. Нос с аристократической горбинкой и темные брови придавали ему грозный вид, но глаза светились умом и тайным сладострастием, а великолепные чувственные губы смягчали резкие черты.

«Интересно, что испытываешь, когда тебя целуют такие губы?»

Мейриона проглотила комок, подступивший к горлу; она никак не могла оторвать взгляд от вошедшего.

– Леди Мейриона?

Когда она услышала этот низкий, хрипловатый голос, сердце ее чуть не выскочило из груди.

– Да, это я.

– Годрик из Монтгомери. – Он поклонился и обвел взмахом мускулистой руки пышно украшенную церковь.

– Почему вы здесь одна и в темноте? Кажется, нас должны здесь обвенчать…

Ее руки запутались в складках плаща.

– Я не могу выйти замуж за йоркиста, – прошептала Мейриона.

– Что? Что вы сказали? – Он шагнул ближе, и его высокомерие будто заполнило все пространство собора. – Повторите, я не расслышал.

Она прочистила горло, подавляя желание вскочить и броситься прочь. Даже без меча ее жених казался вполне способным вырвать чье-либо сердце.

– Мои извинения, сэр. Это волнение невесты. – Мейриона отвела глаза в сторону и остановила их на укрытой в тени большой раскрашенной статуе Иисуса. Его немигающий взгляд уже вынес ей приговор, и она глубоко вздохнула. Разве Богу нужна та куча золота, с помощью которой ее отец подкупил священника, намереваясь расторгнуть помолвку?

Низкий голос Годрика прервал ее мысли:

– А где же гости?

Их взгляды скрестились, и взгляд темно-синих, окаймленных черными ресницами глаз словно пронзил Мейриону.

– Они вскоре прибудут.

Годрик кивнул; по-видимому, ответ его удовлетворил.

– Не ожидал, что наследница Уайтстоуна окажется такой красавицей.

Мейриона вздрогнула. Сам дьявол не мог искушать более ловко.

– Сэр, умоляю вас…

– Но это правда. – Хрипловатый голос звучал слишком самоуверенно.

– Нет!

Мейриона знала, что небольшое количество свинцовой пудры не могло скрыть ее румянец, и в раздражении сжала губы; она вовсе не хотела предстать перед ним бесхарактерной деревенщиной, которая краснеет и заикается, стоит лишь мужчине отпустить ей комплимент. И все же вырвать руку она не осмелилась – у Годрика могли возникнуть подозрения.

Он подмигнул ей, не обращая ни малейшего внимания на ее ложь. Казалось, он мог читать ее самые потаенные желания, видеть сквозь ее скромное зеленое платье и желтую нижнюю сорочку.

– Миледи, – прошептал Годрик, наклоняясь совсем близко, – вы не должны опасаться тайных желаний, возникающих между мужчиной и женщиной.

Ее пронзила дрожь. От него так пахло свежим дождем, диким ветром и успокаивающим дымом походного огня, что Мейриона ощутила жгучее желание невозможного.

– Это неправильно, этого не должно быть, – прошептала она скорее себе, чем ему.

Годрик погладил кончики ее пальцев, и тело девушки затрепетало от предательского желания.

– В природе нет ничего более правильного. – Он поднес ее руку к своим мягким, как весенний вереск, губам и поцеловал нежную ладонь.

Мейриона дернулась, словно от ожога, но рыцарь продолжал крепко держать ее за руку… как вдруг слабый звук извлекаемого из ножен меча негромким эхом отозвался в тишине собора. Услышав его, Годрик бросил взгляд через плечо.

Испустив воинственный клич и размахивая мечом, пожилой рыцарь выскочил из своего укрытия, а мгновение спустя толпа вооруженных людей заполнила церковь.

Когда отец неожиданно набросился на ее жениха, Мейриона бросилась вперед, но Годрик оттолкнул ее и прикрыл своим телом.