Влюбленные соперники   ::   Аллен Дэнис

Бесс знала, что основной причиной теперешнего столь бурного расстройства Закери было давнее расставание с братом – глубокая травма детских лет, впечатление от которой, не по своей воле, он время от времени вынужден был переживать снова и снова. И эта потеря особенно остро ощущалась именно теперь, когда братья спустя долгое время после разлуки в первый раз вынуждены были встретиться вновь.

– Ты же прекрасно знаешь, Бесс, что мой отец не захотел признать меня, – с горечью сказал Закери. – Сейчас мне двадцать два года, – и я поумнел, но долгие годы имел глупость предполагать, что мой брат сожалеет о нашей разлуке не меньше меня. Даже не получая от него никаких известий, я все еще думал, что, может быть, отец просто запретил ему писать. Но когда он не приехал даже после смерти отца, мне пришлось взглянуть правде в глаза. – С гримасой отвращения к самому себе он отвернулся, отошел к камину и, крепко сжав сразу побелевшими пальцами край верхней полки, прислонился лбом к холодному мрамору.

Бесс тяжело вздохнула, поправила прядку волос, выбившуюся из-под гребней, удерживающих тяжелую копну волос, и невольно вздрогнула – над торфяными равнинами пронеслись первые раскаты грома.

Бесс хорошо знала историю отношений братьев. За время знакомства с Закери она много раз слышала ее и, как полагалось лучшему другу, каждый раз помогала тому справиться с неприятными чувствами потери, заброшенности и горькой обиды. Это досадное обстоятельство было единственным, что омрачало их, во всех других отношениях безоблачную, дружбу. Они росли вместе, как будто оба родились в этом доме, хотя Элизабет жила в трех милях отсюда, в Брукмор-Меноре.

Что касается отстраненности Закери от своей семьи, то тут чувства ее были двоякими: ведь если бы отец Зака не отверг его и не отослал в Пенкерроу, она никогда не познакомилась бы с ним. А это Бесс с трудом могла себе представить – без его присутствия по соседству ее жизнь оказалась бы совсем скучной. Имея только одну сестру – Габриелл, намного младше нее, Бесс получала огромное удовольствие, водя дружбу с мальчиком тремя годами старше. Зак стал для нее средоточием жизни, и она знала друга так же хорошо, как и саму себя.

Поэтому Бесс понимала, что сейчас Закери нужно чем-нибудь отвлечь, ибо дальнейшее обсуждение этого вопроса может только ухудшить ситуацию. Если уж у него началась хандра, она может продлиться не один день. Бесс исполнилась решимости вывести приятеля из дурного настроения, если даже для этого ей придется обнаженной станцевать перед ним жигу! Но поскольку в данный момент не возникло необходимости прибегать к столь кардинальным мерам, то она решила, что прогулки верхом по торфяной равнине будет вполне достаточно. Если только она сможет уговорить Зака. Бесс подошла поближе и, прижавшись щекой к его руке, вкрадчивым шепотом спросила:

– Почему бы нам не проехаться, Зак? – Он что-то пробормотал, не поднимая головы. – До прибытия мистера Крэга у нас вполне достаточно времени. Поедем! – настойчиво попросила она, потянув его за руку.

– Видит Бог, Бесс, мне кажется, что перед похоронами деда это будет выглядеть не со всем прилично, – запротестовал Закери, но по вновь оживившемуся взгляду она поняла, что он сдается.

– Вот еще! Можно подумать, что твой дед одобрил бы подобную хандру, – рассмеявшись, возразила Бесс. – Если бы он был здесь, то при виде твоей унылой физиономии наверняка дал бы тебе нагоняй. Это вульгарно, сказал бы он. – И Бесс, подражая грубому тону старого мистера Хейла, произнесла: – «Закери, твое поведение просто вульгарно!»

Закери выпрямился. На его красивых губах появилась та обаятельная улыбка отпрыска Викемов, из-за которой ему строили глазки все деревенские девчонки.

– Ты совсем дурочка, ведь идет дождь. Или ты этого не заметила?

– Пока еще не идет, а только собирается.