Зебра   ::   Жарден Александр

Гаспар тешил себя мыслью о том, что, если бы по воле судьбы жена ослепла, он выколол бы себе глаза, чтобы быть неразлучно с нею во тьме.

Но Зебра с каждым днем все больше страдал от безучастности Камиллы. Не понимал, как это она может не пылать страстью к нему каждую минуту. Она его любила, конечно, но в любви ее было больше нежности, чем огня, и эта нежность, удел пожилых супругов, приводила его в отчаяние. Он же хотел вновь ощутить ту страсть, которая охватила его в больнице, когда хирурги вышивали узоры на теле Камиллы. Драма – вот что им было нужно, чтобы вернуть пыл первых месяцев их совместной жизни.

В то утро Зебра, растянувшись под боком у спящей Камиллы, решил, не теряя времени, предпринять радикальные действия. Он не позволит Камилле и дальше подрывать основы их брачного союза.

– Камилла, – позвал он, чтобы разбудить жену.

– Да? – сказала та и зевнула.

– Я вас покидаю.

Вынырнув из сна, как из теплой ванны, Камилла сладострастно потянулась. Первые лучи солнца падали на оконные переплеты смежной со спальней веранды.

– Ты уже уезжаешь в контору?

– Нет, я вас покидаю, тебя и детей, навсегда.

Ошарашенная Камилла села в постели и натянула на себя простыни, словно это могло помочь собраться с духом и сосредоточиться.

– Ты с ума сошел?

– Нет, просто у меня хватает смелости сделать то, чего другие мужья не делают из трусости: оставить жену и уйти.

Все так же спокойно Гаспар взял пузатый от долгого употребления чемодан и начал запихивать в него свои личные вещи. Камилла, впавшая в странное отупение, молча смотрела, как он взял пуловеры, пропитанные его и ее запахами. Ей казалось, что часть ее самой помимо ее воли исчезает в чемодане, и она не знала, что сказать. Внезапный прилив отрицательных эмоций нотариуса оставался для нее загадкой. Хоть накануне и вышел у них спор из-за способов рыбной ловли – Гаспар бросал динамитные шашки в водяные рвы на своем участке земли, – ничто из ближайшего прошлого не давало повода предположить, что им предстоит разрыв. В это тихое раннее утро он взял да и без всякого предупреждения вышиб у нее почву из-под ног.

– Камилла, ты изумительная женщина, – добавил Зебра. – Никогда я не думал, что ты так спокойно перенесешь это испытание.

И тут до нее дошло, что, выйдя из спальни, Зебра уйдет и из ее жизни навсегда.

– Гаспар, – пролепетала она, – не можешь ты просто так взять и уйти.

– Почему?

– Да что я тебе сделала?

– Увы! Ты вышла за меня замуж. Брак по любви – глупость! Разве сохранишь страстную любовь, скажем, пятьдесят лет?

У Камиллы навернулись слезы на глаза, с языка готов был сорваться крик о помощи. Она отчаянно пыталась разбить стекло без амальгамы, которое вдруг разделило их. В чертах лица Зебры она видела душу Незнакомого человека, надежно защищенного броней безразличия. Он хладнокровно и методично опустошал полки своего шкафа, старался стереть всякий след своего пребывания в этом доме. В чрево чемодана угодили и знаки их совместной жизни: зонтик, купленный во время их единственного путешествия в Африку, кашемировый шарф, который она ему подарила, панталончики с черным кружевом – в свое время он пытался заставить ее носить их, ибо тогда нижнее белье возбуждало его, будило желание. Иными словами, он упаковал даже свои старые бредовые фантазии.

Как видно, его обвела вокруг пальца какая-нибудь очаровательная вертушка из тех, что охотятся за мужчинами и зазывно хлопают ресницами, предлагая себя, подумала Камилла, прежде чем обрушить на Гаспара град вопросов.

– К сожалению, нет, – вздохнул Зебра в ответ на все вопросы.

Камилла, сотрясаясь от рыданий, уже не могла решить, что же хуже: быть покинутой из-за недостатка привлекательности или же ради прекрасных глаз соперницы. Мысли ее перепутались, она погрузилась в океан непонимания. Страдание можно было прочесть на ее лице.