Диалоги (март 2003 г.)   ::   Гордон Александр

То есть, можно переливать кровь от шимпанзе к человеку, что и было сделано французским учёным Труазье, который поставил такой смелый эксперимент. И перелил кровь от шимпанзе к человеку, и результат был блестящим.

А.Г. Он на себе ставил эксперимент?

А.З. Нет, не на себе. Далее. Теперь уже генетика. Генетика сейчас на высоте. Генетика дала очень много нового материала. Так вот генетики говорят, что в генетическом плане человек и шимпанзе, например, близки на 95, а то и на 99 процентов. То есть, мы различаемся всего-навсего генетически на один процент, ну может быть на пять процентов. Мозг. Ну, на что уж мозг, казалось бы, мозг человека, и мозг обезьяны. Но тем не менее, в мозгу шимпанзе мы находим такие поля, такие области, которые соответствуют в человеческом мозгу полям, связанным с речью, с трудом, с тонкими манипуляциями. То есть, полная система эволюционных заготовок, чтобы из такого существа получился человек. Конечно, всё это развито не настолько, как вы понимаете, не настолько сильно, как у человека. Но, тем не менее, это есть. И мозг обезьяны – это огромнейшее достижение эволюции. Некоторые подробности можно было бы ещё дать, но я так подробно этого касаться не буду.

Теперь дальше. Вот узоры пальцев, узоры ладоней и так далее, чрезвычайно близки у человека и человекообразных обезьян. Затем речь. Я сказал о речевых центрах в мозгу, но тут же встаёт вопрос – а почему же обезьяны не говорят, почему не разговаривают человекообразные? Дело в том, что гортань устроена по-разному у человека и человекообразных обезьян. Гортань у человека расположена ниже, это позволяет значительно расширить диапазон произносимых звуков. Обезьяны этого не могут. Но это не значит, что невозможен никакой речевой контакт с обезьянами. В 60-е годы блестящие эксперименты были проделаны американскими исследователями, которые, наверное, многим известны. Это супруги Гарднеры, затем Патерсон, Тимоти Джилс, которые учили обезьян языку глухонемых. И добились блестящих результатов. С обезьяной стало возможным беседовать в течение получаса, скажем, так, как с ребёнком 5-летнего возраста. То есть, стал возможен контакт с обезьяной.

А.Г. Простите, что перебиваю. Из всего вышесказанного, у меня, например, осталось впечатление, что обезьяны – это некий недоэволюционированный объект, который при известных обстоятельствах может пройти свой эволюционный путь и превратиться в подобие человека, не хомо сапиенса, разумеется, но во что-то очень близкое нам по форме. Так это или нет?

А.З. Знаете, если говорить о современных обезьянах, то, пожалуй, уже нет. Они уже безнадёжно отстали. Дело в том, что у нас, у людей и шимпанзе, был общий предок примерно 6-7 миллионов лет назад. После этого, после точки расхождения эволюционных линий, шимпанзе развивались по своему пути, человек – по своему пути. Причём, человек накапливал одни свойства, а шимпанзе накапливали прямо противоположные, другие. Так что разрыв получился всё-таки настолько большой, что вернуться к исходной точке уже, конечно, очень трудно. И всегда, конечно, некоторое отставание, как бы вы не учили обезьяну, оно всегда будет.

А.Г. И всё-таки, если вернуться к общему предку, давайте начнём вот оттуда постепенно. Что сейчас известно об общем предке, о цепочке общих предков?

А.З. Во-первых, мы должны сказать, что семиальная теория Дарвина предполагала само собой разумеется, что должно существовать некое промежуточное звено. Об этом впервые высказал мысль Геккель. И после этого промежуточное звено стали искать. И нашли. Голландский исследователь Дюбуа на Яве нашёл известного питекантропа, черепную крышку, бедренную кость и зубы, его назвали обезьяно-человек. Точнее, я бы сказал, человеко-обезьяны, потому что это всё-таки был немножко больше человек, чем обезьяна.