Прилив   ::   Льювеллин Сэм

В среде судостроителей существуют свои законы. Удачливый судостроитель не делает такого рода предложений даже своим старым друзьям. Чтобы избежать разочарований, он предпочитает смотреть на все с мрачной стороны и разочаровывается куда чаще других. Предложение Джорджа было выгодно мне, а не ему.

Он поднял глаза.

— И посторожить девушку, — добавил он.

А затем стал напевать себе под нос песенку. Он был старым английским и всебританским чудаком, Джорджем. Мы с ним оказались сходки в двух вещах, и это была одна из них. Песня, которую он напевал, называлась «Коварный Айви»: «Можно смотреть, но лучше не трогать».

— Я и не собирался этого делать.

Подошла Бьянка с коробкой обуви. Мы взяли такси и вернулись в ресторан. Я прокладывал ей путь через толпу пассажиров автобуса, японских туристов, которые, словно стая скворцов, рассаживались за выносные столики.

Два старика и слепая женщина сидели в дальней части бара. Я прошел за стойку, шлепнул на нее пару стаканов и наполнил их.

— Сейчас опять спросишь меня: где Тибо? — выказала проницательность Бьянка. — Так вот: я все еще не знаю этого.

Я набрал полный рот вина и оперся локтем о стойку. Бургундское оказалось благородным, нетерпким и неразбавленным, но оно не сняло утомления.

— Бьянка, сегодня утром я оказал вам услугу. Долг платежом красен.

— Что вы хотите?

— Где Тибо хранит свои записи?

Лицо Бьянки окаменело и стало непроницаемым.

— Записи чего?

— Тибо говорил, что застраховал яхту, которую я пригнал. Хотелось бы узнать, кем она застрахована, чтобы подать исковое заявление и оплатить ремонт.

Секунд десять Бьянка пристально смотрела на меня, а затем выдохнула:

— Порой трудно припомнить, что такое «друг».

Она потянула к себе блок счетов и что-то настрочила.

— Это брокерская контора, в которой оформлена страховка. Вероятно, там смогут помочь.

Из ресторана доносился гул голосов.

— Англичане пришвартовались, — сообщила Фрэнки. — Я пойду.

— Хочешь немножко поужинать?

Она улыбнулась мне гораздо нежнее, чем когда-либо прежде. Я вдруг почувствовал ее близость, и у меня возникло ощущение, будто мы с ней заодно против всего этого холодного и враждебного мира.

Фрэнки положила ладонь на мою руку, пожала ее и вышла.

Вошедшие англичане расступились, пропуская ее. Фрэнки проследовала мимо них с грацией молодого оленя, затесавшегося в коровье стадо. Я сложил листок, который мне дала Бьянка, и сунул его в задний карман своих джинсов.

Группа англичан состояла из женщины и трех мужчин, одетых в чересчур короткие красно-коричневые брюки, чересчур длинные синие шерстяные фуфайки и стоптанные голубые башмаки.

— Боже милостивый! — воскликнул человек в центре группы. — Да здесь ирландец!

К такого рода выражениям поневоле привыкаешь, если хочешь сохранить дружбу с Джастином Пибоди. Я тут же отвел глаза от Бьянки, положил руки на стойку бара и сказал, выпячивая ирландский акцент:

— Добрый вечер, леди, джентльмены и Джастин! Чего изволите?

Джастин отворил щелку рта и засмеялся тем ослиным смехом, который был свойственен ему в минуты отдыха. В своем рабочем костюме он выглядел большим и гладким, как тюлень. Морская экипировка придавала еще большую ширину его плечам футболиста и утолщала шею. Лоб его был до красноты опален солнцем, а белокурые волосы, взъерошенные ветром, стояли дыбом. Джастин выглядел словно викинг в доставляющем особое наслаждение набеге.

— Мики! — заорал он.

Только Джастин называл меня так.

— Что ты делаешь здесь?

— Работаю, — сказал я.

Они заказали джин и тоник.

— А где Фрэнки?

— Скоро придет.

Джастин приплыл на своей яхте под названием «Ариадна». Мы обсудили проблемы мореплавания.