Графиня де Монсоро (Том 2)   ::   Дюма Александр

- Боже мой! - испуганно воскликнула молодая женщина. - Вам дурно, государь? - Вот-вот! Только этого недоставало, - возмутился д'Обинье, - нечего сказать, хорош солдат, хорош полководец и король, который падает в обморок! - Нет, нет, успокойтесь, моя милочка, - сказал Генрих, - упасть в обморок возле вас было бы счастьем для меня. - Просто не понимаю, государь, - заметил д'Обинье, - почему это вы подписываетесь "Генрих Наваррский"? Вам следовало бы подписываться "Ронсар" или "Клеман Маро". Тело Христово! И как это вы ухитряетесь не ладить с госпожой Марго, ведь вы оба души не чаете в поэзии! - Ах, д'Обинье, сделай милость, не говори мне о моей жене. Святая пятница! Ты же знаешь поговорку... Что, если мы вдруг встретимся здесь с Марго? - Несмотря на то, что она сейчас в Наварре, верно? - Святая пятница! А я, разве я сейчас не в Наварре? Во всяком случае, разве не считается, что я там? Послушай, Агриппа, ты меня прямо в дрожь вогнал. Садись, и поехали. - Ну нет уж, - сказал д'Обинье, - езжайте, а я пойду за вами. Я вас буду стеснять, и, что того хуже, вы будете стеснять меня. - Тогда закрой дверцу, ты, беарнский медведь, и поступай, как тебе заблагорассудится, - ответил Генрих. - Лаварен, туда, куда ты знаешь! - обратился он затем к вознице. Карета медленно тронулась в путь, а за ней зашагал д'Обинье, который порицал друга, но считал необходимым оберегать короля. Отъезд Генриха Наваррского избавил Шико от ужасных опасений: не такой человек был д'Обинье, чтобы оставить в живых неосторожного, подслушавшего его откровенный разговор с Генрихом. - Следует ли Валуа знать о том, что здесь произошло? - сказал Шико, вылезая на четвереньках из-под скамьи. - Вот в чем вопрос. Шико потянулся, чтобы вернуть гибкость своим длинным ногам, сведенным судорогой. - А зачем ему знать? - продолжал гасконец, рассуждая сам с собой. Двое мужчин, которые прячутся, и беременная женщина! Нет, поистине это было бы подлостью! Я ничего не скажу. К тому же, как я полагаю, оно не так уж и важно, поскольку в конечном-то счете правлю королевством я. И Шико, в полном одиночестве, весело подпрыгнул. - Влюбленные - это очень мило, - продолжал он, - по д'Обинье прав: наш дорогой Генрих Наваррский влюбляется слишком часто для короля in partibus "Стран, найденных язычниками (лат.).". Всего год тому назад он приезжал в Париж из-за госпожи де Сов. А нынче берет с собой очаровательную крошку, предрасположенную к обморокам. Кто бы это мог быть, черт возьми? По всей вероятности - Ла Фоссез. И потом, мне кажется, что если Генрих Наваррский серьезный претендент на престол, если он, бедняга, действительно стремится к трону, то ему не мешает малость призадуматься над тем, как уничтожить своего врага, Меченого, своего врага, кардинала де Гиза, и своего врага, милейшего герцога Майеннского. Мне-то он по душе, Беарнец, и я уверен, что, рано или поздно, он доставит неприятности этому богомерзкому живодеру из Лотарингии. Решено, я ни словечком не обмолвлюсь о том, что видел и слышал. Тут в улицу ввалилась толпа пьяных логистов с криками: - Да здравствует месса! Смерть Беарнцу! На костер гугенотов! В огонь еретиков! К этому времени карета уже свернула за угол стены кладбища Невинноубиенных и скрылась в глубине улицы Сен-Дени. - Итак, - сказал Шико, - припомним, что было: я видел кардинала де Гиза, видел герцога Майеннского, видел короля Генриха Валуа, видел короля Генриха Наваррского. В моей коллекции не хватает только принца; это герцог Анжуйский. Так отправимся же на поиски и будем искать его, пока не обнаружим. А на самом деле, где мой Франциск Третий, клянусь святым чревом? Я жажду лицезреть его, этого достойного монарха. И Шико направился в сторону церкви Сен-Жермен-л'Оксеруа.