Продавец цветов   ::   Серова Марина

Итак, Утюг на ближайшую временную перспективу был нейтрализован. Однако второй человек — Бен с конопатым лицом — поднялся с кресла и двинулся ко мне. И хотя по всему было заметно, что он не боец, а что-то вроде мозгового центра среднего звена, но и мое положение не давало возможности проявить все свои выдающиеся борцовские качества.

Я попыталась встать, но совершенно при этом забыла о привязанном к моим предплечьям стуле. И выпрямиться моему мучительно затекшему телу он не позволил. Вместо лихого прыжка я предстала перед ухмыляющейся физиономией Бена в позе древней старушки-пенсионерки, страдающей радикулитом.

Он одарил меня снисходительной гримасой, а зрачки его глаз безжалостно сузились. На нем был пиджак песочно-горчичного цвета с пестрым галстуком, с претензией на моду и стиль. Однако от его вида любого нормального человека должно было мутить. Лицо Бена носило следы, характерные для тех особ, которые под влиянием безудержного разврата и гастрономического пресыщения становились такими же безжизненными и холодными, как у покойников в морге.

Сейчас он смотрел на меня так, будто заметил мерзкого паука или таракана, пришлепнуть которого не составит никакого труда. В ответ на его презрительный взгляд я превратилась в сплошной комок туго переплетенных нервов и мышц и, словно бык на тореадора, ринулась вперед, метя Бену в солнечное сплетение. Однако он быстро уловил мое намерение, и оба его сжатых кулака уже готовы были обрушиться на мою ничем не прикрытую шею. Но я резко крутанулась на месте, словно заведенная сильной рукой юла. Стул за спиной, повторяя мое вращательное движение, описал дугу, попутно смел стеклянную вазу с журнального столика и тяжелым тараном ударил Бена сбоку по ребрам.

Тот не устоял на ногах и отлетел в сторону шкафа. Его голова угодила в зеркальную стенку, отчего отражение комнаты заколыхалось. Он вздрогнул, как марионетка, которую резко дернули за все нити одновременно, а затем проворно вскочил на ноги. Однако для этого ему понадобилось пусть не очень большое, но вполне определенное время. И я это время тоже не теряла даром.

За эти секунды мне удалось несколькими энергичными движениями освободить левую руку. Я мысленно поблагодарила своего инструктора-наставника в «Ворошиловке» по рукопашному бою. Это он заставил меня разучить невероятно сложный комплекс упражнений на растяжку и гибкость.

Именно благодаря приобретенной с его помощью почти пластилиновой гибкости я сейчас и смогла освободить левую руку. Придавленные резиновым жгутом к подлокотнику вены освободились, оживляя затекшие мышцы потоком теплой крови. Но на вторую, правую руку времени уже не оставалось. Однако я уже могла выпрямиться и не стоять в скрюченной позе.

Я быстро повернулась к Бену левым боком и, словно выкидное лезвие из ножа, выбросила ему навстречу ногу. Увернуться Бен не успел, но рефлекторно согнулся вперед, смягчая принятый животом удар.

Его голова вновь встретилась затылком с зеркальной поверхностью шкафа. На этот раз зеркало не выдержало и со звоном разлетелось на множество блестящих осколков, обильно усыпав ими пол и голову Бена. Его усы мгновенно обвисли, а все веснушки, до этого не очень бросавшиеся в глаза, четко выступили на испуганном лице. Нервным движением он прижал ладони к щекам и, как-то сразу затихнув, затаился на полу.

Но одновременно со звуком бьющегося стекла мою левую лодыжку захлестнул крепкий, словно объятия удава, захват. Пришедший в чувство после позорного поражения Утюг предпринял отчаянную попытку реабилитироваться в собственных глазах. Все так же не отрывая одной руки от паха и оставаясь лежать на полу, он другой рукой обхватил мой голеностоп и резким движением выворачивал его.