Кошка. Сказка об освобождении фемининности   ::   фон Франц Мария Луиза

В сказках некоторых стран, например, румынских, рассказчик может так начать повествование: «Однажды со мной случилось…» — и дальше следует некое условное (вводное) предложение; или же: «На самом краю земли, где уже нет ни пространства, ни времени, за семью горами и жилищем слепого пса, где наступил конец света и мир не отличается от его границ, однажды жил один царь (или король)…» — и так далее. А вот такое небольшое вступление рассказчика бывает в начале каждой сказки: «Там, на краю света, где мир уже не отличается от своих границ…» Это начало чем-то похоже на небольшое стихотворение. Рассказчик создает некое общее введение (rite d'entree), а в конце сказки происходит некое общее завершение (rite d'sortie), например, всем известное: «Я на той свадьбе был, мед-пиво пил, по усам текло, в рот не попало; подали белужины — остался без ужина». [2] А вот, например, цыгане говорят так: «Это была шикарная свадьба, и они, счастливые, ели, пили и наслаждались, а я был бедный дьявол, которому ничего не досталось». Это тоже rite d'sortie. В начале сказки рассказчик дает нам понять, что мы вступаем в другой мир, а заканчивает сказку тем, что выводит нас из него, как правило, делая это в слегка шутливой форме. А в процессе повествования мы внимаем тому, что происходит в другом, сказочном мире. Поэтому, если речь заходит о сказках, следует понимать, что не стоит проецировать на них свою собственную историю и свой личный опыт. По существу, вам следует к ним относиться как натуралисту, наблюдающему за ростом деревьев и поведением рыб, — то есть максимально объективно.

Знать все это чрезвычайно важно, ибо аналитику, который знакомится с содержанием сновидения, всегда грозит опасность спроецировать на этот процесс свое суждение. Например, если к вам приходит внешне чрезвычайно женоподобный юноша, не женатый, который к тому же живет вместе с мамой, вы сразу приходите к заключению (причем, скорее всего, это заключение правильное): «Да ведь это маменькин сынок». А когда он вам рассказывает сон о том, как его пожирает огромная змея, вы думаете: «У него материнский комплекс». Но это не интерпретация. По существу, это проекция ваших мыслей на бессознательный образ. Если у вас хорошая интуиция, она может соответствовать действительности, но все же такие выводы делать крайне опасно, так как бессознательное, точнее, исцеляющий бессознательный процесс никогда не течет прямолинейно. Он всегда совершает самые поразительные и замысловатые повороты.

Например, вы думаете: «Наверное, этому мужчине следовало бы ослабить свою зависимость от матери». Но затем мужчине снится целая серия снов, которые, наоборот, побуждают его укреплять свои отношения с матерью. И вы должны реагировать достаточно быстро и вместе с тем максимально объективно, сказав: «Это странно. Здесь нет никакого совпадения с моими мыслями. Но бессознательное нас ведет именно туда, поэтому нам нужно следовать за ним». И вы можете так поступить лишь в том случае, если не проецируете на содержание его снов свое мнение. И тогда вы обнаружите мудрое откровение бессознательного: оказывается, оно все время вело молодого человека к снижению его зависимости от матери, но совершенно неожиданным для вас способом, до которого вам никогда не удалось бы додуматься самому. Именно поэтому вам следует стремиться быть максимально объективным, не перескакивая с одного вывода на другой. Лучше всего этому можно научиться из сказок. Вы можете прочитать о психологии все, но затем нужно просто посмотреть, как это происходит на самом деле. Чем эта сказка отличается от моего суждения? Это обстоятельство можно назвать ключевым и в познании, и в практической деятельности.

Однажды у меня был пациент с сильным негативным материнским комплексом. Он принес записи многочисленных сновидений, при этом у него было очень плохое, депрессивное настроение. В целом он не был депрессивной личностью, но, оказавшись во власти своей Анимы, испытывал крайний пессимизм.