Кто стреляет последним (не вычитано!)   ::   Наумов Николай

Отто помолчал и, решив совсем смутить оберста, тоже зевнул и как бы случайно обронил:

-- Фюрер, прикрепляя к моему мундиру орден, сказал по этому поводу замечательно. О его слова!.. Они прозучали, господин оберст, приблизительно так: "Неиссякаемой жестокостью и неослабевающей беспощадностью к врагу -вот чем прежде всего отличается снайпер от обыкновенного солдата".

Алюминиевые глазки блеснули. Это были уже не пфенниги, а колючие льдинки. Оберст понял намек и с показной готовностью согласился:

-- Естественно, естественно! Командир дивизии генерал Штейнбергер оповестил меня о вашей миссии. Я уже отдал необходимые распоряжения, и для вас солдаты готовят в удобном месте безопасную позицию. Кроме того, вам будут помогать четыре лучших стрелка...

-- О господин оберст, -- наклонил голову Отто, -- благодарю вас! Но я предпочитаю заниматься своим скромным делом самостоятельно, без помощников. Позицию мне хотелось бы выбрать также после визуального ознакомления с укреплениями противника. При этом придется, вероятно, подготовить несколько вариантов, в разных точках.

Оберст пожал плечами:

-- Я считал своим долгом предложить вам это. Земля уже промерзла, и работать лопаткой трудно, особенно одному. Тем более если вы намерены выбрать несколько позиций.

Подали завтрак. В небольшом, обитом досками блиндаже оберста собрались начальник штаба полка, тощий майор с желтым, наверное от болезни печени, лицом, высокий черноволосый уполномоченный контрразведки в пушистом темном свитере, похожий на спортсмена, еще какие-то офицеры, которых оберст не представил и которые держались с Отто, не скрывая недружелюбия. Один, знакомясь, трижды щелкнул каблуками, другой приветствовал Отто, подняв два пальца к виску, хотя и был без фуражки, третий искусственно улыбнулся, несколько раз коротко оскалив рот с вставными металлическими зубами. "Шуты!" -- злился про себя Отто.

Разговор за столом не клеился, все молча, словно нехотя, ели, и это безразличие было непонятно, потому что Отто, как их, конечно же, известили, прибыл прямо из Берлина и мог рассказать уйму новостей.

-- А в минувшее воскресенье возле имперской канцелярии произошел любопытнейший случай...

Никто, однако, не обратил на эти слова Отто внимания.

Молчание затягивалось, поэтому оберст сказал:

-- Пока гауптман гостит у нас, наш долг -- сделать его пребывание не только приятным и безопасным, но и максимально эффективным...

Оберст окинул стол тусклым взглядом и добавил с неуловимой иронией:

-- Эффективным в боевом отношении, разумеется.

Оберст, несомненно, намекал на анахронизм снайпин-га в условиях современной войны с ее автоматическим оружием, танками, реактивной артиллерией, авиацией. Отто уже приходилось, и неоднократно, слышать нечто подобное от других фронтовиков. Но это противоречило, во-первых, установке фюрера и, во-вторых, умаляло значение единственной военной профессии, которой Отто владел в совершенстве и благодаря которой прославился. Можно ли было пропустить мимо ушей такое замечание?

-- Да, господа офицеры, -- сказал Отто, улыбаясь и умышленно обращаясь ко всем, а не к одному обер-сту, -- да, господа, я действительно рассчитываю на боевой успех. И, по возможности, да поможет мне бог, значительный.

-- На какой именно? -- вежливо, но скептически спросил кто-то.

Отто быстро оглядел их всех и не угадал спрашивающего: рты у них были сжаты, лица неподвижны, глаза одинаково равнодушны.

-- До пяти большевиков в день! И, если хотите, предлагаю пари! -выпалил Отто. Однако, сообразив, что хватил через край, торопливо поправился: -- При соответствующих условиях, разумеется.

-- Ну знаете ли... -- всплеснул худыми руками майор, и желтое лицо его стало коричневым. -- Пятерых в день? Я не верю. Не могу, нет...