Огни в бухте (Дилогия о С М Кирове - 2)   ::   Холопов Георгий Константинович

Шофер знал: если машина так тихо пойдет до самого города, то и рабочие незаметно для себя будут идти рядом, беседе не увидишь конца. Выждав удобное мгновение, он переключил скорость, рванул фордик, и толпа провожатых неожиданно осталась позади.

Фары выхватили из мрака нефтяную лужу, брошенные посреди поля трубы, части бурового оборудования, и начались бугры, рытвины, бесконечные повороты, пока не выехали на границу с "новой площадью". Здесь дорога была ровнее. На горке гудела кочегарка, виднелись силуэты масленщиков, и отсвет от топок падал вниз, освещая низенькие стародавние буровые вышки. Промыслы тянулись один за другим - "Зубалов и компания", "Товарищество братьев Нобель", "Каспийско-Черноморское общество", "Общество Маилов и Таиров", "Русское нефтяное общество", "Манташев и компания"... Но ни в одном из них, кроме Зубаловского, не проводилось бурение, не добывалась нефть. Все вокруг было мертво. Оборудование расхищено и разрушено за год хозяйничания мусавата и интервентов, нефтяные скважины затоплены хозяевами перед самым вступлением советских войск в Баку.

Ехали молча.

Каждая поездка по этому промысловому кладбищу оставляла у Кирова гнетущее впечатление: не мог он смириться с таким злодеянием против молодой Советской республики.

Откинувшись на сиденье, он нетерпеливо расстегнул ворот рубахи.

- Душно!

- Завтра, наверное, будет норд, - сказал Алекпер-заде.

Вдали на дороге показался человек. Тигран засигналил в рожок. Человек продолжал стоять посреди дороги. Подъехав ближе, Тигран затормозил, высунулся из машины, крикнул по-азербайджански:

- Что там случилось?

Неизвестный, приближаясь, что-то стал объяснять.

- Что там такое? - спросил Киров.

- Что-то непонятное, Сергей Мироныч. Я думал, он в город просит подвезти, а он нет... с вами хочет поговорить.

К машине подошел рослый азербайджанец - в папахе, в брезентовом плаще, какие обычно носят тартальщики. В руке он держал фонарь "летучая мышь".

- Ты не думай, йолдаш Киров, - сказал он, - что я не был на собрании. Я был, но ушел раньше времени, чтобы успеть тебя здесь встретить.

- Садись в машину, потолкуем, - сказал Киров, открывая дверцу.

Тартальщик сел рядом с председателем промыслового комитета и то горячо, волнуясь, то затихая, теряя нить повествования, начал на родном языке что-то рассказывать.

- Любопытная история, Сергей Мироныч, - сказал Алекпер-заде. - Ай да Зейнал!..

- Что он рассказывает?

- Он говорит, - немного погодя ответил Алекпер-заде, - что человек он темный, плохо говорит по-русски, стесняется товарищей (а по-моему, не в этом дело, он кого-то боится на промысле). Потому-то, говорит, он не мог выступить против старых хозяйских приказчиков и буровых мастеров, которые убеждали вас на собрании, что в Баку нет больше нефти, и затеяли об этом спор, чтобы скрыть от вас богатства Биби-Эйбата. Он говорит, что лет десять назад работал у инженера Богомолова, знает какую-то тайну и просит вас на полчаса пройти с ним на болота "новой площади".

Киров обернулся к тартальщику:

- Действительно, любопытно... Что у тебя там? Не клад ли зарыт?

Тартальщик призвал опять на помощь Алекпера-заде.

- Знаете, что он говорит, Сергей Мироныч? "Я знаю, йолдаш Киров, что ты новый человек в Баку, тебя к нам послал великий Ленин, чтобы ты дал стране много-много нефти... Старые промыслы разрушены, а новую богатую площадь ты не знаешь, где искать. Дай мне руку. Я старый нефтяник. Начальник ты большой, друг рабочих ты большой, и сам ты увидишь, что тебе надо делать..."

- Ай, машаллах!* - удовлетворенный переводом, сказал тартальщик.

_______________

* М а ш а л л а х - молодец.

Алекпер-заде ему сказал:

- Если ты хочешь йолдашу Кирову поведать что-то важное, то расскажи ему обо всем здесь, в машине.