Реникса   ::   Китайгородский Александр

Аннотация: Книги профессора Китайгородского всегда выделялись своей доходчивостью и интригующей подачей темы.

На этот раз известный популяризатор научных знаний, Китайгородский вступает в заочный спор с парапсихологами, телепатами, ясновидцами и т. п.

Лжеучения, рожденные на легковерии, обросшие пустословием, открывают дорогу всевозможным «чудесам».

Поэтому свою книгу он назвал просто и емко: реникса — чепуха.

Сообщить об опечатках и прочих ошибках в книге можно по адресу http://www.fictionbook.org/forum/viewtopic.php?p=17880 .

---------------------------------------------

Александр Китайгородский

Реникса [1]

Как с ней бороться

Плоды просвещения



Идет дождь. Мерно движущиеся по стеклу «дворники» с трудом успевают создавать мелькающие просветы. Но ехать всё-таки неплохо, только нужна осторожность. Хорошо, что у меня поставлена новая резина и я не боюсь резко тормозить.

За редкими пешеходами и встречными автомобилями следит один центр мозга, а другой пытается разобраться в причинах какого-то смутного чувства — то ли досады, то ли раздражения или недовольства собой. В чем дело? Лекцию я прочитал, без сомнения, хорошо, темпераментно. И построена она была, как мне по крайней мере кажется, на безупречном в смысле логики каркасе. И слушали внимательно. Где надо — смеялись, в иных местах с напряжением следили за моей «игрой в творчество» (лекторский прием: хотя и строишь логическое рассуждение, знакомое, как рисунок обоев в своей спальне, всё равно надо делать вид, что неизбежный логический вывод из исходных посылок только сию минуту впервые предстал перед твоим сознанием). Аплодировали, пожалуй, не из приличия, а от души. Так в чем же дело?

Крошечная капля дегтя отравляет вкус бочки меда. Дело, конечно, в поведении этой тройки — мрачного мужчины с тяжелым взглядом исподлобья, вихрастого юнца в очках и чиновного вида дядьки, который не рискнул оставить свой портфель в гардеробе. Я не только не убедил их в своей правоте, но, напротив, привел в раздражение своим убежденно рациональным подходом, скептическим и насмешливым отношением ко всякому вздору. Вот в этом-то и причина моего недовольства собой. Те несколько сот человек, которые согласились со мной, не уравновешивают этой троицы.

Какое это замечательное и одновременно опасное свойство человеческой природы — стремление завербовать единомышленников, желание увеличить число людей, думающих, как ты, и — придется признаться — желание повергнуть противника в споре, когда он упрямо отвергает твою логику, которая безупречна, глух к приводимым тобой фактам, которые очевидны, отмахивается от твоих выводов, которые естественны и жизненны. Кажется, чего только не сделаешь, чтобы пробиться в отгородившуюся от тебя душу.

Но в конце концов эти трое не просто упрямы. Вероятно, они мыслящие люди. И их можно было бы убедить (во всяком случае юнца), если бы у меня было больше времени. Правда, со зрелыми людьми, мнения которых устоялись, трудно справиться. Они просто тебя не слушают. Им нравится слушать лекторов, которые говорят им то, что они уже знают, то, во что они верят, и лишь немного расширяют привычный круг фактов и идей.

А вот молодые люди — это другое дело. Они — моя аудитория, и по их реакции я должен судить об успехе или провале пропаганды своих идей, своей веры.

Во что же я верю?

…Пожалуй, лучше притормозить, переключить фары на подфарники и пристроиться за этим такси. Так оно поспокойнее, а то уж очень слепят встречные огни…

Да, так во что? Прежде всего в то, что весь мир един и подчиняется — живой он или не живой — одним и тем же законам природы — законам строгим и неумолимым.