Вариант дракона   ::   Скуратов Ю И

- Это они все затеяли. Они!

- Нет, я с вами работать не буду, - упрямо повторил президент.

В разговор, понимая, что дальше молчать нельзя - я могу перехватить инициативу у Ельцина, - включился Путин.

- Мы провели экспертизу, Борис Николаевич, - сказал он президенту, кассета подлинная.

Не может этого быть! Я даже растерялся - ведь экспертизы обычно проводятся в рамках уголовного дела... Но дела-то никакого нет.

- Тут есть еще и финансовые злоупотребления, - добавил Ельцин.

Мне вдруг стало обидно - я не то чтобы присвоить чей-нибудь рубль себе, не обязательно государственный, - я даже пачку скрепок не мог унести с работы, если у меня дома их не было, я просил жену сходить в канцелярский магазин. И вдруг - такое несправедливое обвинение, фраза, для меня страшная: "Финансовые злоупотребления". Я почувствовал, что у меня даже голос дрогнул от неверия в то, что я услышал:

- Борис Николаевич, у меня никогда не было никаких финансовых злоупотреблений. Ни-ког-да. Ни-ка-ких. Можете это проверить!

В разговор включился Примаков. Но он говорил мягко, без нажима Евгений Максимович, как никто, понимал эту ситуацию, но понимал и другое: его пригласили для участия в этом разговоре специально, чтобы связать руки - ему связать, не мне, чтобы он потом не мог влиять на историю со мной с какой-то боковой точки действия.

Что меня больше всего удивило в этом разговоре? Не кассета. Другое. Первое - игнорирование правовой стороны дела: никакие законы для высшей власти не существуют. Второе: неуважительное отношение к Совету Федерации. Ведь эта разборка происходила на следующий день после его заседания, она возникла как следствие, как сюжетное противодействие, если хотите, тому, что уже случилось. Третье: нежелание "семьи" дать мне возможность переговорить один на один с президентом. Для этого и были подключены Примаков и Путин. Хотя я готовился к беседе наедине.

Тонкие разработчики, конечно же, - Дьяченко, Березовский, Юмашев, Чубайс и Ко.

Очень точно просчитывают свои ходы. Как шахматисты. Особенно Березовский с его системным мышлением. Он, конечно, стоит на голову выше всей этой команды.

- Надо написать новое заявление об отставке, - сказал Ельцин.

- И чем его мотивировать? Совет Федерации же только-только принял решение.

- Пройдет месяц... На следующем своем заседании Совет Федерации рассмотрит новое заявление...

- Но это же будет неуважение к Совету Федерации.

Ельцин в ответ только хмыкнул. Понятно, где он видит этот Совет Федерации. В голове у меня словно бы молоточки какие забарабанили, от их звонких ударов даже заломило виски. "Что делать... что делать... что делать? Надо как-то выиграть время. Но как?" Давление идет вон какое мощное. Самое главное в этом давлении не президент и не Путин, самое главное - Примаков. Я всегда относился к этому человеку с уважением, всегда прислушивался к нему. Что он скажет? Но раз он находится здесь, то понятно, что он скажет. И Примаков сказал:

- Юрий Ильич, надо уйти. Ради интересов прокуратуры. Да и ради своих собственных интересов.

"Да, нужно обязательно выиграть время. Это необходимо как воздух. Уже запланирован визит Карлы дель Понте в Россию, она скоро должна приехать. Ее приезд откроет многие карты, которые сегодня закрыты. Во всяком случае, я на это надеюсь. Надо сманеврировать и обязательно выиграть время... Нужно довести дело по "Мабетексу" до такой стадии, когда его уже нельзя "развалить", и подстраховать визит мадам дель Понте".

Вот такая задача стояла передо мною. И еще я понимал, что без очередного заседания Совета Федерации не обойтись. Все решить может только это заседание.

- Борис Николаевич, следующее заседание Совета Федерации запланировано на 6 апреля.