Жив он или умер   ::   Твен Марк

Наконец в одном бретонском городке мы окончательно сели на мель, и местный художник, такой же бедный, как мы сами, принял нас в свой дом и в полном смысле слова спас от голодной смерти. Франсуа Милле...

- Как! Великий Франсуа Милле?

- Великий? В то время он был не более великим, чем мы. Он не пользовался славой даже в своем родном городе, и был так беден, что кормил нас одной репой, да и той не всегда хватало. Мы все четверо стали закадычными, неразлучными друзьями. Мы рисовали день и ночь, мы просто из кожи вон лезли, в доме уже громоздились горы картин, но нам очень редко удавалось продать хоть что-нибудь. Мы очень весело проводили время, но, боже, в какой нужде мы жили!

Так продолжалось года два. Наконец в один прекрасный день Клод заявил:

- Ребята, мы дошли до точки. Понимаете - до точки. Все сговорились против нас. Я обошел весь город. Так оно и есть - все они сговорились и грозятся, что не дадут нам в кредит ни на один сантим до тех пор, пока мы не уплатим все долги.

Мы похолодели. На всех лицах выразился ужас. Мы поняли, что попали в отчаянное положение. Воцарилась долгая тишина. Наконец Милле со вздохом произнес:

- Не знаю, что и делать, прямо не знаю. Придумайте что-нибудь, ребята.

Ответом ему было мрачное молчание, - разумеется, если молчание можно считать ответом. Карл поднялся с места и некоторое время взволнованно шагал взад и вперед по комнате. Затем он сказал:

- Какой позор! Взгляните на эти полотна - тут целые штабеля отличных картин, ничуть не хуже произведений любых европейских мастеров. Да, да, и множество праздношатающихся иностранцев утверждали то же самое - или почти то же самое.

- Но ничего не покупали, - вставил Милле.

- Какая разница, ведь они это говорили, и главное - это правда. Посмотри хотя бы на свой "Вечерний благовест". Скажите...

- Подумаешь, "Вечерний благовест"! Мне за него предлагали пять франков.

- Когда?

- Кто?

- Где он?

- Почему ты их не взял?

- Постойте, не кричите все сразу. Я думал, что он даст больше, я был уверен в этом - у него был такой вид, и я запросил восемь.

- Ну и что же?

- Он сказал, что зайдет еще раз.

- Гром и молния! Послушай, Франсуа...

- Знаю! Знаю! Это была ошибка, и я вел себя как последний идиот. Ребята, поверьте, у меня были наилучшие намерения, я...

- Ну конечно, мы тебе верим, дружище! Но постарайся в следующий раз не свалять такого дурака.

- Я? Да пусть только кто-нибудь придет сюда и предложит за него кочан капусты. Тогда вы увидите!

- Кочан капусты! Не произноси при мне таких слов, у меня от них слюнки текут. Поговорим о чем-нибудь менее соблазнительном.

- Ребята! - промолвил Карл. - Скажите, разве эти картины лишены достоинств?

- Не лишены.

- Скажите, разве они не отличаются высокими достоинствами?

- Отличаются.

- Настолько высокими достоинствами, что, если бы на них стояло известное имя, их можно было бы продать за большие деньги. Говорите - да или нет?

- Разумеется - да. Никто в этом не сомневается.

- Я не шучу - так или не так?

- Разумеется, так. Мы тоже не шутим. Но что с того? Что с того? Мы-то тут при чем?

- А вот при чем - мы поставим на них известное имя!

Оживленная беседа замерла. Все с недоумением уставились на Карла. Это еще что за загадка? Где мы возьмем известное имя? Кто нам его даст?

Карл уселся и сказал:

- У меня есть к вам одно серьезное предложение. По-моему, это единственный способ не попасть в богадельню и, мне кажется, способ абсолютно верный. Мысль эта основана на многочисленных, давно известных из мировой истории фактах. Я уверен, что мой план принесет всем нам богатство.

- Богатство! Ты с ума сошел!

- Ничего подобного.

- Нет, ты окончательно спятил. Что ты называешь богатством?

- По сто тысяч франков на брата.

- Он явно рехнулся. Я так и знал.

- Да, похоже на то. Бедный Карл, ты не вынес лишений и...

- Карл, прими пилюлю и немедленно ложись в постель.

- Сначала ему надо поставить компресс.