Инь и Ян   ::   Акунин Борис

И получил уверение, что господин Фандорин приедет. Однако коляска, отправленная к московскому поезду ещё утром, не вернулась, а теперь уже вечер…

Станислав Иосифович : Фаддей, кто поехал к поезду?

Фаддей : А?

Станислав Иосифович : Кто поехал к поезду?

Фаддей : Это я, ваше превосходительство, не могу знать. Я при барине-покойнике в камердинерах состоял. А про лошадей ничего не знаю, не моя плепорция. Если насчёт провизии распорядиться или счета проверить, прислугу нанять либо уволить, это ко мне. И чтоб порядок в доме был, это тоже я…

Станислав Иосифович : Ну хорошо, хорошо! А по лошадям у вас тут кто?

Фаддей : Это смотря по каким лошадям. Если по барским – одно, по хозяйственным – другое.

Станислав Иосифович (теряя терпение) : На которых поехали встречать господина Фандорина?

Фаддей : На барских. Он же барин. Это вот по Аркашиной части.

Аркаша (кланяясь) : Так точно, по моей-с. Я при почившем нашем благодетеле в лакеях состоял-с, для всякой личной и даже конфиданснои надобности. И насчёт экипажей, и в смысле гардероба, и гигиены организма – всё я-с, потому как специально обучен и все сии премудрости превзошёл.

Станислав Иосифович : До чего ж вы все говорливы! Если ты «насчёт экипажей», то почему не поехал встречать?

Аркаша : Как можно-с? Столько дорогих гостей. Одному Фаддей Поликарпычу с Глафирой не управиться. Я кучера Митяя снарядил. Он хоть человек глупый, даже, антр-ну, полный дубина-с, но до станции, надо думать, не заплутает.

Горничная Глаша прыскает.

Ян : Значит, не приехал ваш «азиат». А дубина Митяй, чем обратно воротиться, будет теперь до скончания века на станции сидеть.

Аркаша : Это очень возможно-с. Потому совсем глупый человек.

Казимир Иосифович : Ну так и бес с ними, с разъяснениями. Дайте посмотреть, что за предмет достался моему сиротинушке.

Ян : Да уж, давайте поскорей кончим с этим балаганом.

Слюньков : Я должен следовать полученной инструкции, но раз господин Фандорин не приехал… И если такова воля наследника…

Ян : Такова, такова. Давайте веер, где он у вас?

Казимир Иосифович : Ян, принеси коньячку, душа горит!

Ян делает вид, что не слышит.

Слюньков : Как угодно. (Слугам.) Внесите!

Фаддей и Аркаша выходят и тут же возвращаются, с трудом неся большой сундук.

Станислав Иосифович : Ничего себе веер!

Слюньков : Ключи должны находиться у камердинера покойного.

Фаддей торжественно снимает с шеи и показывает всем кольцо с ключами. Передаёт его Слюнькову. Все, затаив дыхание, наблюдают за действиями нотариуса. Он отпирает сундук, подаёт знак слугам. Они вынимают из сундука металлический несгораемый ящик. Нотариус открывает один за другим три замка, каждый своим ключом. Из ящика нотариус извлекает длинную узкую шкатулку. Из шкатулки нечто, обёрнутое узорчатым шёлком. Внутри – картонный футляр. Из футляра, наконец, появляется сам веер. Он большой, надорванный в нескольких местах. С одной стороны чёрный, с другой белый. На белой стороне китайский иероглиф «солнце», на чёрной – иероглиф «луна».

Слюньков : Вот… Прошу…

Казимир Иосифович (принимая и растерянно разглядывая веер) : Драньё какое-то! Ему красная цена полтинник!

Фаддей : И то – страмота. Нехорошо. Я сколько разов говорил барину – дайте починю. Картонку аккуратненько снять, бумажечкой папиросной подклеить, и будет вещь. Хошь – на стенку вешай, хошь – личность обмахивай. А они только ругались, дурнем старым обзывали. Руки сулились оборвать… (Бормочет что-то и дальше, но его уже никто не слушает.)

Диксон : Позвольте-ка… Я немножко разбираюсь в таких вещах… О, сударь, вы не правы. Это старинная вещь. Любитель восточной antique даст хорошие деньги. Думаю, рублей пятьсот, а то и тысячу.