Семь крестиков в записной книжке инспектора Лекера   ::   Сименон Жорж

- Будь наш парень действительно психом, как утверждает судебно-медицинский эксперт, он убивал бы всех одним и тем же способом ножом, или из револьвера, или еще как-нибудь.

- Каким оружием пользовался он в последний раз?

- Молотком.

- А до этого?

- Кинжалом.

- Где же доказательства, что это один и тот же?

- Прежде всего, в том, что восемь преступлении были совершены почти одно за другим. Было бы просто удивительно, если бы в Париже вдруг объявилось восемь новых убийц.

Чувствовалось, что инспектор Жанвье наслышался в Сыскной полиции немало разговоров про этого убийцу.

- К тому же во всех этих убийствах есть что-то общее. Жертвой всегда является человек одинокий, молодой или старый, но всегда одинокий. Люди без семьи, без друзей.

Соммер бросил многозначительный взгляд на Лекера, которому не мог простить, что тот холост, а главное, бездетен. Сам он имел пятеро детей, и жена еще ждала шестого.

- Точно как ты, Лекер! Учти!

- И еще одно доказательство - он орудует только в определенных районах. Ни одного убийства в аристократических или буржуазных кварталах.

- Однако он грабит.

- Пустяки. Мелкие суммы. Сбережения, припрятанные под матрацем или в старой юбке. Он не прибегает ко взлому, не имеет специальных инструментов, как профессиональные грабители, и не оставляет никаких следов.

Снова зажглась лампочка. Угнали машину от дверей ресторана на площади Терн, недалеко от площади Этуаль.

- Хозяев машины больше всего бесит то, что им придется возвращаться домой в метро.

Еще час-полтора, и они все сменятся, кроме Лекера, который обещал товарищу подежурить за него, потому что тот отправился на рождество к родителям, жившим в окрестностях Руана.

Лекер частенько дежурил за других, и это стало настолько привычным, что ему просто говорили:

- Слушай, Лекер, замени меня, пожалуйста, завтра.

Вначале придумывали какие-нибудь трогательные поводы - заболела мать, похороны, первое причастие - и приносили кто пирожное, кто дорогую колбасу, кто бутылку вина.

Откровенно говоря, если бы Лекер мог, он проводил бы здесь двадцать четыре часа в сутки: ведь подремать.

- Колбасе, которую делала моя мать...

- Алло! Надеюсь, ты не собираешься мне сообщить, что разбили стекло в районе твоего поста? Что? Правда? Он уже разбил два в Пятнадцатом... Нет! Поймать его не удалось... Скажи на милость, он просто классный бегун, этот парень. Он пересек Сену по мосту Мирабо. По-видимому, направляется к центру города. Да, попытайтесь...

В записной книжке добавился еще один крестик; к половине восьмого утра их было уже целых пять.

Маньяк он был или нет, но бежал он во всю прыть. А надо сказать, что температура отнюдь не располагала к подобным прогулкам. В какой-то момент он обогнул крутой берег Сены, сделал крюк, обошел богатый квартал Отей и разбил стекло на улице Фонтен.

- Он в пяти минутах от Булонского леса, - сообщил Лекер. - Если он направляется туда, мы потеряем след.

Но неизвестный описал полукруг или нечто в этом роде и возвратился на набережные, разбив по дороге стекло на улице Бертон, в двух шагах от набережной Пасси.

Первые сигналы поступили из нищенского, пользующегося дурной славой квартала Гренель. Но стоило человеку перейти Сену, как он оказывался совсем в ином мире, на просторных улицах, где в такой час не встретишь и кошки. Все закрыто. Шаги его на мостовой, скованной холодом, должны были гулко отдаваться в окружающей тишине.

Шестой сигнал: он обошел Трокадеро и находился теперь на улице Лонгшан.

- Кто-то работает под мальчика с пальчик, - заметил Мамбер. - За отсутствием хлебных крошек и белых камешков он рассыпает битое стекло.

Затем еще несколько сигналов - увели машину, где-то на улице Фландр вспыхнул пожар, подобрали раненого, который утверждал, что не знает, кто в него стрелял, хотя люди видели, что он всю ночь пил с каким-то типом.

- Опять Жавель вызывает.