Женщины с прошлым   ::   Димов Димитр

Ты очень хорошо знаешь, почему… У тебя есть хоть какое-то оправдание… Бернар любил тебя и женился на тебе, а я… (Опускает голову; ей стыдно.)

Мэри (с сарказмом). Да, женился, а потом благополучно уехал восвояси – без меня… Но что ты хочешь этим сказать, боже мой?

Нина (досадливо). О, молчи! (Беспокойно оглядывается на дверь.)

Мэри (вполголоса). Кто-нибудь есть в квартире?

Нина. Домработница.

Мэри (деланно смеется). Ты хочешь, чтобы я скрывала невинные эпизоды из своего прошлого?… Да, теперь я вспоминаю: ты порвала с Алленом на следующий день после вечеринки у него на квартире. А как весело было! Бернар учил меня играть на банджо… Мы тогда напились до чертиков.

Нина (брезгливо). Напились как скоты!.. Именно тогда переполнилась чаша моего терпения!

Мэри. Честное слово, я не видела более влюбленного мужчины, чем Аллен! Может быть, он увез бы тебя в Штаты. В Штаты, Нина!.. В эту чудесную, богатую и свободную страну!

Нина. Аллен дал мне более чем ясное представление об этой стране. Я ни о чем не сожалею.

Мэри. Но почему ты так внезапно бросила пас? Ты всех нас очень обидела.

Нина. Я рада, что вовремя опомнилась.

Мэри (обиженно). Что ты хочешь этим сказать? По-твоему, выходит, если я продолжала с ними оставаться, я пропащая женщина? Если ты думаешь так, я сейчас же ухожу!

Нина. Нет, Мэри, нет! Ты была совсем в другом положении. У тебя был дом, драгоценности, вклады в банках! Сознание, что ты богатая девушка, спасало тебя от ненужных терзаний. Ты могла позволить себе быть с кем угодно. Тебя не могли унизить ни глупость, ни бесцеремонность твоих поклонников. Мое положение было совсем иным. Я была бедна как церковная мышь. Каждая такая прогулка, каждый ужин стоили мне душевных мук. В разгар веселья с вином и танцами я вдруг чувствовала себя униженной… бесконечно униженной, и меня начинали одолевать мысли о слепом и больном отце.

Мэри (с сочувствием). Бедненькая ты моя!.. В самом деле, это так трогательно! Но Аллен был великодушен. Ведь ты не в обиде на пего, верно?

Нина. О да! Я пользовалась его великодушием потому, что не могла найти работу, потому, что Катя, единственный человек, способный мне тогда помочь, почти умирала в санатории… А мне нужны были деньги, нужно было платить за квартиру, за питание, врачам, которые лечили отца. Щедрость Аллена жгла меня каленым железом и навсегда оставила след в душе.

Мэри (громко смеется). О, умерь свою чувствительность!.. Ты совсем не изменилась. Еще в ту пору, когда твой отец работал у нас в банке, тебя, бывало, ничем не заманить к нам. Почему? Злые языки болтали, будто твоя мать была любовницей моего отца. Но если даже так, что из этого?

Нина (сухо). Нет, Мэри! Не оскорбляй память моей матери! Она никогда не была любовницей твоего отца. Доказать это очень просто: когда у моего отца заболели глаза – бедняга ночи напролет сидел над вашими балансами, – твой отец безжалостно выбросил его на улицу.

Мэри. Вот как! Я не знала об этом.

Нина. Отец проработал в вашем банке двадцать лет. Вы могли бы оплатить его лечение за границей. Он заслужил это.

Мэри. Но, милая моя, ты забываешь, – мой отец по моей просьбе согласился посылать тебе деньги, пока ты не закончишь колледж в Стамбуле! А это что-нибудь да значит. Только вы сами отказались.

Нина. Я должна была уберечь честь моего отца.

Мэри. У тебя голова забита всяким вздором! Жизнь ничему тебя не научила.

Нина. Нет, это не вздор, Мэри! Это принципы, без которых человек может пасть низко, очень низко. И научила меня этим принципам именно жизнь.

Пауза. Мэри в раздумье курит и вдруг разражается смехом.

Чему ты смеешься?

Мэри. Я пришла попросить тебя об одной услуге, а ты встречаешь меня моральными сентенциями, словно… Впрочем, давай поговорим о другом.