Факиры-очарователи   ::   Жаколио Луи

Я приказал своему рулевому причалить у Гаты Шивы, и первое, что мне бросилось в глаза, это то, что индусы и магометане совершали бок о бок свои омовения, как бы забыв глубокую рознь, которая существует между их двумя религиями.

И хотя последователи пророка и боролись против того, что они зовут идолопоклонством, но все-таки они почитают этот священный город, внушающий им таинственный ужас.

Брамины утверждают, что Бенарес построен самим Шивою.

Аурензеб, чтобы унизить их гордость, велел разрушить самую древнюю пагоду и воздвиг на ее месте великолепную мечеть, которая носит его имя, и путешественник еще задолго до приближения к городу видит ее стрельчатые маковки, покрытые золотыми пластинками.

Теперь многочисленные магометанские храмы высятся рядом с индусскими пагодами.

Несмотря на этот вандализм, а также и на то, что мусульманские властители старались насадить всюду на своем пути веру в пророка, здесь, в Бенаресе, они относились с широкой снисходительностью к нравам и обычаям побежденных, но все же до сего дня я бы ни за что не поверил, что мусульмане и индусы будут рядом совершать свои религиозные омовения.

На юге Индии мусульманин, позволивший себе окунуться в священный пруд какой-нибудь пагоды, был бы умерщвлен на месте.

Я прибыл в Бенарес с намерением остаться здесь два месяца, а затем подняться вверх по реке до Дели и Лагора и вернуться в Чандернагор, сделав крюк через центральную Индию, чтобы посетить Бонделькунд, Ханхейх, Арунгабад, Эллору, Нагпур и Гандвану.

Я собирал материалы для моей книги по оккультизму и спиритизму в Индии, и мне надо было по крайней мере месяцев шесть, чтобы выполнить предначертанный мною план.

Генерал-прокурор, служивший в то время в Пондишери, был и сам близок к литературе, и если только к нему обращались с просьбою посодействовать в каких-либо изысканиях или облегчить так или иначе путешествие по стране, то он никогда не отказывал в своей помощи. И когда я попросил у него сверхсрочный отпуск на четыре месяца, то он любезно согласился на мою просьбу, и вот теперь я могу беспрепятственно выполнить свой проект. Так как мне предстояло долго пробыть в Бенаресе, то мне не хотелось поместиться в какой-нибудь гостинице или бенгало, и я решил подыскать себе какой-нибудь домик и снять его на это время.

Только что я хотел отправить Амуду на поиски такого дома, как за мной прислал нейхвамахратский князь, с которым я познакомился у раджи чандернагорского. Узнав о моем приезде в Бенарес, Пейхва предложил мне поселиться в его чудном семиэтажном дворце на берегу Ганга.

Многие из князей и раджей Индустана хотя и живут далеко от Бенареса, но все же строят себе в этом священном городе дворцы, которые и посещают наездом, а иногда, под старость, и совсем в них поселяются, чтобы провести свои последние дни, согласно закона Ману, в строгом посте и молитве.

Религия их учит, что душа того, кто удостоится умереть в священном городе, восходит прямо в лоно Великого Брамы.

Ежедневно стекаются со всех сторон Индии многочисленные пилигримы, которые молятся за себя или за тех, кто их нанял молиться и совершать омовения у подножия святого города.

Есть и такие, которые привозят с собою останки богатых покойников или раджей. В небольшом мешочке сложены кости, уцелевшие от костра, и этот мешок погружают в воду Ганга, так как высшая надежда индуса — покоиться после смерти в священной реке.

Благодаря этому верованию мне удалось познакомиться с замечательным факиром. Он явился в Бенарес, чтобы похоронить останки богатого малабара из касты коммути, т. е. купцов.

Пейхва, сам уроженец юга, оказывал гостеприимство своим землякам.