К далеким голубым горам   ::   Ламур Луис

Я ничегошеньки ни про них не знаю, ни про имеющиеся у них причины, но, виновен ты или нет, а ордер королевин у них есть, и в нем отписан и для них кусочек, если они тебя изловят.

Ордер королевы? Что ж, может быть. Был такой ордер. Только кто же мог о нем дознаться и выбраться на охоту за мной? От нас до Лондона далеко, невероятное дело…

— Они возле домика? — спросил я.

— Не-а. Есть тут вроде как таверна в нескольких минутах ходу по дороге, вот они там и устроились в уюте. Время от времени один садится на лошадку и едет поглядеть, не появился ли ты дома, и еще, думается мне, у них человек прячется в живой изгороди.

— А что за люди-то, какой породы?

В голове у меня промелькнуло: уж не мой ли враг Ник Бардл, капитан «Веселого Джека», охотится за мной? Но его самого разыскивают власти, и уж о Ньюгейте он бы не подумал.

— С виду — шайка мошенников, и возглавляет их высокий темный человек с жирными волосами до плеч… Двигается, как ловкий мечник. Вроде бы он у них главарь, но, может и другой. Покороче, пошире… да и потолще… малость постарше, насколько я могу судить.

Мой конь испытывал такое же нетерпение, как и я. До моего домика оставалось меньше часа пути… может, и вполовину меньше, не поймешь, ночь темная, никаких примет не разглядишь. Положение мое было далеко не приятно.

Мой добрый друг и деловой компаньон капитан Брайан Темпани сейчас на борту нашего нового корабля, дожидается только моего возвращения, чтобы отплыть. Отплыть к новым землям за морем, чтобы торговать с кем сможем. И, возможно, там мы с Абигейл найдем дом.

Ордер королевы — дело нешуточное, даже если тот, кто дал под присягой показания, уже мертв и дело ушло в прошлое. Вообще-то ордер должны были уже отменить, но, попав в Ньюгейт, я могу проторчать там многие месяцы, и никто об этом даже знать не будет.

Капитан Темпани, если окажется в Лондоне, может нажать кое на какие рычаги, чтобы отменить ордер, да и мой друг Питер Таллис мог бы, но для этого я сперва должен добраться до Лондона и рассказать им.

— Том, двигай к домику и проверь, все ли там спокойно, и вдоль живой изгороди тоже посмотри. После возвращайся по дороге, встретишь меня. И вызови лодку.

— Сделаю.

— Погоди, Том. Ты, вроде, говорил о какой-то помощи?

Он взялся за стременной ремень.

— Барнабас, меня, если поймают, повесят в Тайберне, а ты, говорят, недавно вернулся из новых земель за морем и скоро снова туда уплывешь. В Англии для меня ничего уже не осталось, паренек, и никогда уже ничего мне тут не светит. Я бы ушел в море, и если ты меня возьмешь, так буду я твоим верным человеком до самой смерти. Если ты про меня слышал кой-чего, так знаешь, что я матрос. И солдатом тоже был, умею обойтись хоть с оружием, хоть с кораблем. Возьми меня за море, а я уж найду, чем там прокормиться.

В голосе его звучала искренность, и я немало наслышался о нем, все в один голос говорили, что человек это крепкий и стойкий. Быть контрабандистом в Британии означало вращаться в хорошем обществе, ибо, несмотря на суровость законов, многие священники и чиновники сами были вовлечены в это занятие или же умели вовремя отвернуться в другую сторону.

Наши болота и плавни в Кембриджшире и Линкольншире служили гаванями для контрабандистов, ибо тут хватает извилистых проток, по которым лодка может пройти от самого моря, и найдется пара десятков городишек, куда эта лодка может заявиться без какого-либо даже намека, что она пришла с моря.

— Хорошо подумай, о чем просишь, Том. Земля, куда я отправляюсь, далека. Там полно дикарей, а леса такие, каких ты в жизни не видел. Жизнь там будет нелегкая.

— А когда она была легкой для такого, как я? Шрамы на мне остались не от легкой жизни, паренек, и как бы плохо там ни было, а все же лучше, чем эшафот и петля, что меня тут ожидают.