Корабль мертвых. История одного американского моряка   ::   Травен Бруно

Она недвусмысленно намекала, что загадочный писатель Бруно Травен действительно может быть Августом Бибелие, ее первым мужем, когда-то пропавшим без вести. В книгах Бруно Травена госпожа Майер якобы нашла совершенно точный рассказ о событиях своего первого брака, а судьба героя из «Корабля мертвых» поразительно совпадала с биографией Августа Бибелие.

Версии сыпались одна за другой.

В журнале «Форвертс» некий журналист указывал на то, что писатель Травен живет в Западном Берлине под именем капитана Бильбо. Чехословацкий журналист Иван Ружичка писал, что Травен – это известный чешский литератор Артур Брейский, который еще до Первой мировой войны уехал в Америку. Если отнестись к псевдониму В. Traven как к анаграмме, писал Ружичка, то расшифровывается она так: «Newart В». То есть, «новое искусство Б» (Брейского). Ружичка ссылался при этом на известную склонность Брейского к мистификациям: в свое время он два собственных рассказа издал как переводы из Стивенсона… Писали о том, что под псевдонимом прячется словенский пастух Франц Травен… И о том, что Бруно (или Башфул – по другой транскрипции) – это бежавший из СССР бывший русский князь… Или один из потомков Гогенцоллернов… Или даже знаменитый Джек Лондон, симулировавший самоубийство… Особенно нашумело расследование, проведенное лейпцигским литературоведом Рольфом Рекнагелем. Он начал с изучения ближайшего окружения Травена. В частности, с Беррика Торсвана, тоже личности весьма загадочной. Жил он в Мехико, везде появлялся в темных очках, всячески избегал фотографов. Впрочем, в октябре 1959 года он все же угодил в кадр. Случилось это в Гамбурге, куда Торсван приехал на премьеру фильма, снятого по одному из романов Травена.

«Сопоставляя маршрут скитаний Торсвана по Мексике, – писал позже журналист Анатолий Медведенко, – Рольф Рекнагель выяснил, что он буквально совпадает с описанием мест и событий, встречающихся в книгах Травена. К тому же Рекнагелю каким-то образом удалось узнать, что в удостоверении, выданном Б. Травену в 1942 году, он значился именно как Б. Травен Торсван. Вместе с тем, изучая литературу периода ноябрьской революции 1918 года в Германии, Рекнагель наткнулся на статьи журналиста Рета Марута, чей литературный стиль напомнил ему манеру Бруно Травена. Выяснилось, что до Первой мировой войны Марут был актером, потом занялся журналистикой, издавал в Мюнхене журнал „Цигельбреннер”, в котором печатал статьи, критикующие милитаризм, церковь, буржуазную печать, и анонимно публиковал свои рассказы. По словам людей, знавших Рета Марута, его всегда окружала таинственность. Он заявлял, что у него „нет ни малейшего литературного честолюбия”. Рет Марут приветствовал Октябрьскую революцию в России и выражал надежду, что и в Германии пролетариат тоже возьмет власть в свои руки. И когда в стране действительно грянула революция, Рет Марут оказался в стане восставших. С 7 по 13 апреля 1919 года он даже занимал пост заместителя народного комиссара просвещения Баварской Советской Республики. В мае республика была подавлена, Марут, объявленный в розыск, через Австрию уехал по чужому паспорту, и след его затерялся. Сравнивая жизнь Рета Марута, Бруно Травена и Б. Торсвана, анализируя их творчество, сличая, наконец, попавшие в его руки фотографии, Рекнагелъ предположил, что все они –  одно и то же лицо. И всех их объединяла прекрасная Мексика, ставшая второй родиной Травена. Он приехал сюда в начале 1920-х, поселился в девственных лесах Чьяпаса, среди местных индейцев. Был сборщиком хлопка, золотоискателем, работал на нефтяных приисках и заготовках леса. И много путешествовал. „Тот, кто хочет познать душу дремучих зарослей и джунглей, –  говорил Б.