Меч мертвых   ::   Семенова Мария Васильевна

Больно уж долгим да страшным он оказался, путь тот, что должен был возвратить племени жизнь. Растянулась Ингарова дорожка на много лет. И отмечена была кровью. Старейшина не сомневался в идущем, он знал, что тот не свернет и следа не потеряет, и только гадал: дойдет ли? Хватит ли сил?..

А теперь утратило смысл даже гадание. Наступит рассвет, и Ингар останется совсем один на чужой холодной земле. Ему будет некуда возвращаться…

…Глиняне так и не успели уйти в лес. Медведи пришли рано утром, в час, когда солнце еще не успело насмотреться на людские грехи и готово освещать праведные деяния. Пришли одни воины — с копьями, топорами и полными тулами стрел. Они были горды своей правотой и все совершили по чести. Они не напали сразу, не стали врасплох набрасываться на безоружных. Их вождь говорил долго и красно, нарекая глинян источником всех напастей, постигших два племени, и призывая Богов в свидетели истины. Глиняне должны были покинуть край, куда принесли беду. Покинуть, оставив последнюю скотину, сохранившиеся запасы еды, одежды и вообще всего, что составляет живот человеческий.

То есть уйти на верную смерть.

Голод и страх так меняют некогда доброго и хлебосольного человека, что не надо и колдовства. Слова старейшины не подействовали на Медведей, ибо Медведи пришли убивать — убивать, как им казалось, во спасение своих собственных жен и детей. А Боги безмолвствовали…

Глиняне не выстроили себе укрепления, и Медведям не составило труда окружить их перед избами. Но легкой расправы не получилось. Глиняне с беспощадной яростью отвечали стрелами на стрелы. Будь они таким же воинским отрядом, как те, что пришли по их головы, они бы, может, вырвались из кольца. Но не с женщинами, не со стариками и младенцами на руках. И мужчины остались на месте, а когда опустели тулы — врукопашную встретили обозленных врагов. Смерть — последний поступок.

И таков он, что может искупить или перечеркнуть целую жизнь.

…Медленно гаснет взгляд воина, пригвожденного к стене тяжелым копьем, скользят и разжимаются пальцы, отчаянно схватившие обагренное древко… но последнее усилие бросает пробитое тело вперед, по этому самому древку, и нож, возникший в руке, находит шею врага…

…Маленький мальчик выскакивает из избы с горшком горящих углей — и с размаху мечет их прямо в лицо Медведю, убийце старшего брата…

…Женщина подхватывает топор, выпавший из руки старика, и с неистовой силой бьет наотмашь. Она не станет рабыней…

Старейшине не было стыдно ни за себя, ни за свое племя. Скоро он соединится с теми, кто ушел прежде него, и они ни в чем друг друга не упрекнут. Оставалось только одно дело, которое он должен был выполнить на земле. Когда он отправлял Ингара в путь, он велел ему каждый день на рассвете обращаться мыслями к дому, потому что здесь в это время тоже будут думать о нем. И теперь старейшина не мог умереть, пока не наступит рассвет.

Боги все-таки вняли его последней мольбе. После боя Медведи безжалостно прикончили раненых: страшен мертвый враг, способный встать из могилы, но куда страшнее — живой, замышляющий месть. Они не давали пощады, и только старейшину, заслоненного рухнувшей крышей, не нашли. Когда затихли вдали чужие шаги, он пядь за пядью выполз наружу. И долго лежал так, вверх лицом, глядя в звездное небо, и не подпускал к себе смерть.

Наконец звезды на востоке начали блекнуть и исчезать. Ингар, мысленно позвал старейшина. Ингар!..

Его дух так жаждал ответа, что ему и впрямь померещилось в тишине слабое прикосновение мысли, дотянувшейся с другого края рассветного мира.

Услышь меня, Ингар. Теперь ты один, но мы пребудем с тобой. И я, и твоя мать, которую ты любил… мы все. Я знаю, ты выполнишь то, в чем поклялся. Но помни, Ингар… Наш род не иссяк, пока ты живешь.