Сказано - сделано   ::   Серова Марина

Ясно, после моего ухода она очень быстро опомнилась и все-таки решилась на откровенный разговор. Интересно, что она собирается мне сказать?

— Вас, кажется, зовут Татьяной, — усевшись рядом со мной и тяжело вздохнув, первой заговорила Вера Сомова.

— Да, до сегодняшнего дня меня так звали, — не удержалась и съехидничала я, но тут же об этом пожалела. Не в моих правилах портить отношения с людьми, которые каким-либо образом могут помочь в расследовании преступления.

— Мне нужна ваша помощь, — как-то робко взглянув на меня, пояснила Вера. — Извините меня. Наверное, это звучит странно… только что я не хотела вам открывать, можно сказать — выгнала вас и тут же обращаюсь с просьбой.

Вера закрыла глаза и замолчала. Я видела, как она тяжело дышит и нервно теребит свой шелковый шарфик, как пытается и не решается начать разговор.

— Конечно, Вера, конечно, — успокоила я женщину. — Я могу вам помочь. Вам и вашему мужу. Я работаю на него. А если я работаю на него, то это значит, что и на вас. Правильно?

— Да. То есть нет… — раздался странный ответ. Я видела, что Вера сильно запуталась в своих чувствах и поступках. Она хотела что-то объяснить, но, видимо, не находила слов.

— Как вас понимать? Вы хотите сказать, у вас с мужем уже не такие отношения, чтобы я смогла помогать вам обоим?

Вот это я закрутила! Сама не поняла, что сказала, умница тоже нашлась. Сомовой сейчас явно не до самоанализа и воспоминаний о совместно прожитых годах с великаном-мужем.

— Да, в последнее время у нас не все ладилось. То есть я все еще люблю его, но…

Вера разрыдалась и опять не смогла закончить фразу. И вообще мне показалось, что она вот-вот выскочит из машины и скроется за пеленой дождя. Вот так запросто убежит от меня, так ничего и не сказав.

— Что «но», что? — торопила я Сомову.

А она просто плакала.

— Дело в том, что мне угрожают. Я не могу сказать больше, извините, — сквозь рыдания прошептала Вера.

— Поэтому вам и нужна моя помощь? — настаивала я.

Но Сомова вдруг передумала. Она начала успокаиваться, и слова посыпались сами собой, только совсем не те, которые я ожидала услышать.

— Нет-нет, лично мне уже ничего не нужно, — твердила Вера. — Просто я не хочу впутывать вас в этот кошмар. Мне все равно уже не жить. Меня преследуют. Но вам, Таня, я советую отступиться от дела моего мужа. Его все равно упекут в тюрьму.

Вера совсем перестала плакать, но все равно ничего не хотела мне рассказывать. Утверждала только, что, по ее мнению, чем меньше я знаю, тем длиннее будет моя жизнь.

Но я тоже не отступала.

— Это очень опасные люди? — попыталась хоть что-нибудь выведать я.

— Да, да! Мой муж уже пострадал. Следующей жертвой буду я.

— Пострадал не только ваш муж, — продолжала убеждать Сомову я. — Вы знаете о смерти Инны Гольстер? Она найдена убитой на полу в вашей квартире.

Я увидела, что Вера резко побледнела. Кровь буквально отхлынула от ее лица. Оно стало совсем белым и застывшим, как у покойника.

— Да, бедная девочка. Она была такой доброй, красивой и юной.

Вера совершенно выбилась из сил. Я подумала, что хорошо было бы отвезти ее домой, а потом продолжить свое расследование. Сомова казалась запуганной до такой степени, что советовать ей что-либо сейчас было бессмысленно. В ее глазах затаился один лишь страх.

— Вера, вы устали. Вам нужно отдохнуть. Когда вы придете в себя, мы снова встретимся и вы мне все расскажете. Хорошо? Я отвезу вас туда, куда вы скажете.

— Нет, мне нельзя появляться в городе. Если меня найдут, мне грозят крупные неприятности. В лучшем случае меня тоже упекут в тюрьму, в худшем…

— Хорошо, хорошо. Куда вас отвезти?

— Обратно. В тот самый дом, в котором вы меня выследили.