Песчаный город   ::   Жаколио Луи

Дорогой мы встретили Йомби и его отряд, негру удалось захватить изменника Даниело в самом его дворце. Йомби присоединился к нашей безумной скачке, и все мы, преследуемые киссурами, держались на одном и том же расстоянии. Гранаты «Ивонны» сделали остальное.

— Пять минут тому назад, — прибавил эль-Темин серьезным и взволнованным голосом, — у нас был Божий суд, и Даниело с пушечным ядром у ног спит вечным сном в Нигерской тине.

Мертвая тишина последовала за этими словами эль-Темина.

Доктор судорожно пожимал руки своих друзей.

— Я понимаю, — сказал он с усилием, — вы сделались судьями в стране, где нет ни закона, ни суда… Не смею вас порицать, но у меня никогда не хватило бы мужества пойти до конца. Я может быть просил бы вас простить… есть характеры, неспособные к мщению.

— Вы видите, — ответил эль-Темин, — что мы хорошо сделали, сохранив нашу тайну.

Два месяца спустя, в хрустальной зале Квадратного

Дома сидели ее обычные обитатели; уже пять дней как «Ивонна» вошла в Танжерскую гавань.

Останки Гиллуа были похоронены в ботаническом саду, разведенном доктором. Мраморная колонна, самая простая, чтобы впоследствии не привлекать жадности жителей Марокко, была поставлена на этом месте; на ней были вырезаны имена Гиллуа, эль-Темина, Барте и Шарля Обрея; потом имена всех тех, кто участвовал в экспедиции.

Вечером в обычный час, три друга собрались в хрустальной зале. Кунье и Йомби стояли на своих местах, а Хоаквин, произведенный в управляющие, наблюдал за прислугой.

— Ну, что, доктор, — начал эль-Темин, — тоскуете вы по Парижу?

— Я желаю жить и умереть с вами, — ответил молодой человек с волнением, которое заразило его друзей.

Все трое очутились в объятиях друг друга.

Вдруг эль-Темин вырвался, взял бокал и закричал:

— Пью за погребение эль-Темина, имя моего мщения, и за воскресение Ива Лаеннека!