Сожженные Леса   ::   Эмар Густав

— Как! Вы рискнули проникнуть туда?

— Янки — собаки, над которыми дети индейцев смеются. Курумилла обошел их лагерь, заметил их тропинки, слышал их голоса.

— Какая неосторожность! Вождь, уверены ли вы, по крайней мере, что вас там не узнали?

— Один кроу почувствовал врага и начал было следить за ним, но он ничего не расскажет, — добавил индеец с иронической улыбкой, — пусть мой брат поразузнает там еще кое-что. — Проговорив эти слова, он распахнул надетое на нем платье из шкуры бизона и показал висевшие у его пояса окровавленные волосы от человеческой головы. — Он охотится теперь в благодатных странах своих предков, — продолжал индеец.

— Отлично отделался, — заметил беспечно охотник, — одним негодяем стало меньше, а их еще довольно в пустыне.

Вождь кивнул утвердительно головой. Несколько минут продолжалось молчание. Но охотник прервал его первый.

— Но почему же Добрый Дух не вместе с моим братом? — спросил он.

— Охотник в лагере, — ответил начальник.

— Как! — воскликнул с удивлением незнакомец, — вы покинули нашего друга среди этих негодяев?

Индеец улыбнулся.

— Мой брат не понимает, — сказал он, — Добрый Дух готовит вечерний ужин.

Охотник сделал недовольный жест.

— Зачем дожидаться здесь, — начал опять индеец, — дорога очень не хороша; бледнолицые не придут, это ведь знает мой брат.

— Однако для того, чтобы вернуться в свой лагерь, они ведь должны проходить здесь?

Индеец покачал отрицательно головой.

— Они нашли другую тропинку, хотя гораздо длиннее этой, но зато безопасней.

— Вы уверены в этом, вождь?

— Курумилла видел; нам некуда теперь спешить. Пусть великий бледнолицый охотник следует за своим другом — вскоре он увидит.

— Хорошо, я согласен, вождь, но поторопимся же. Нам нельзя терять ни одной минуты.

— Голова моего брата покрыта сединой, а его жесты все еще молоды; вождь знает, что он говорит. Двуутробка имеет глаза, чтобы видеть.

Охотник взглянул еще раз на овраг, махнул рукой и вскинул свое ружье на плечо.

— Пойдем же, если вы этого хотите, — сказал он и пошел вслед за индейцем, который уже направился по дороге.

Когда путешествуют в громадных пространствах целых высоких цепей гор, то почти невозможно без особенной долгой привычки вычислять и определять положительно верно пройденное пространство.

И действительно, по мере того как вы поднимаетесь все выше и выше, разжиженный воздух придает окружающей вас атмосфере такую прозрачность и ясность, что вам кажется, что горизонт подвигается к вам.

Ваше зрение беспрепятственно проникает вдаль по всем направлениям, не различая темных мест, которые представляются вам как бы мелкими пятнами, и при этом-то полном освещении вы не имеете точки опоры, чтобы определить известное расстояние между двумя предметами, находящимися на одной линии и которые кажутся вам точно рядом, между тем как в действительности их разделяет большое пространство.

К тому же на известной высоте пары сгущаются около высоких горных отрогов и образуют почти непроницаемые облака, в которых, если смотреть сверху, отсвечиваются все тени, придавая великолепным горным видам какой-то фантастический оттенок, который окончательно сбивает все ваши вычисления.

Итак, нет ничего легче, как сбиться с пути в Кордильерах и других горах Старого и Нового света.

Много лет пройдет, прежде чем вы ценою усталости и многочисленными опасностями приобретете немыслимую опытность управлять собой в этих прелестных горах, — но и тогда еще сколько опытнейших проводников сделаются жертвой своей самоуверенности в знании тех местностей, которые они проходят.