Варфоломеевская ночь   ::   дю Террайль Понсон

— Вот, знаете ли, странность! А я только что от ее величества, которая сказала мне: «Я не поручала ничего пажу Готье и не собиралась ничего поручать ему. Если же ему так нравится водиться с врагами отечества, то отправьте его в Венсен к Пибраку». Ничего не поделаешь!.. Пожалуйте шпагу, мой юный друг, и пойдемте со мной!

Офицер взял под руку растерявшегося пажа Готье и увел его.

Ввиду этого нечего удивляться, что весь следующий день Генрих Наваррский тщетно поджидал пажа. Готье не шел, и Генриху было решительно не с кем обменяться парой слов, так как вся стража состояла из ландскнехтов, говоривших только по-немецки.

Так прошел весь день. К вечеру в дверь комнаты Генриха постучали. Генрих с радостью крикнул: «Войдите», но велико же было его разочарование, когда вошедший опять-таки оказался ландскнехтом.

— Опять немец! — недовольно пробурчал Генрих. — Говоришь ли ты по крайней мере по-французски, каналья, черт возьми?

Ландскнехт молчаливо закрыл дверь и, подойдя к Генриху, поднял забрало. Король вскрикнул и удивленно отступил на шаг назад: перед ним был сам Амори де Ноэ. — Тише, ваше величество! — шепнул он. — Но как ты попал сюда? Ноэ подвел Генриха к окну и сказал:

— Взгляните туда, где стоят два часовых-ландскнехта, государь. — Ну что же? — Это Гектор и Лагир! — О, мои гасконцы! — с восхищением прошептал Генрих.

— А в прихожей расхаживает еще один ландскнехт. Это Пибрак, которому удалось бежать из Венсенской крепости.

— Значит, теперь я могу уйти отсюда? — весело произнес Генрих.

— Да, через окно! — и Ноэ вытащил из-под доспехов связку, которая оказалась веревочной лестницей.

— Но допустим, что я выберусь из Лувра, произнес Генрих Наваррский. — А дальше?

— У Сен-Жерменского собора стоят наготове оседланные лошади. Только надо торопиться, так как через час начнется избиение гугенотов. — Какое избиение?

— О, королева Екатерина — страшная женщина; она воспользовалась припадком безумия короля, чтобы устроить давно задуманное побоище. — Но гугеноты будут защищаться! — Им придется пасть в неравном бою. — Но адмирал… — Дом Колиньи оцеплен войсками! — Тогда Конде… — Герцог Конде в Венсенской крепости!

— Так как же ты хочешь, чтобы я спасался бегством, если мои братья подвергаются такой опасности? — крикнул Генрих.

— Я хочу избавить вас от ненужной и верной смерти, государь.

— Умереть со своими — значит восторжествовать! — сказал Генрих и по привычке схватился за то место, где у него обыкновенно висела шпага. Увы! Шпаги не было.

— Государь, но ведь, это безумие, — умоляюще крикнул де Ноэ.

— Шпагу, дайте мне скорее шпагу! — крикнул Генрих в ответ. И словно Господь Бог захотел явить чудо: в ответ на этот страстный крик открылась другая дверь, и на пороге ее показалась Маргарита со шпагой в руке.

Маргарита сверкала красотой и отвагой, ее ноздри раздувались, на щеках выступил румянец волнения. Она была прекрасна, словно неземной призрак.

— Вот шпага моего отца, государь! — сказала наваррская королева.

Генрих в немом восторге опустился на колени и принял из рук жены оружие. Поцеловав лезвие шпаги, он вскочил и крикнул: — Ко мне, Наварра!

На этот призыв открылись обе двери, и в одной появились Рауль и Ожье де Левис, а в другой — Пибрак и паж Готье.

— А! — крикнул Генрих, с энтузиазмом глядя на жену. — Пусть сюда придут еще Гектор и Лагир, и тогда вы увидите, хорошо ли закалены наваррские шпаги. Наварра, ко мне!

Но каким же образом Маргарита могла появиться в самую критическую минуту на помощь к супругу? Читателю это станет ясно с двух слов.

Мы оставили Маргариту в тот момент, когда она прибыла в Анжер в сопровождении безутешного Ожье де Левиса. Она рассчитывала погостить у брата Франсуа, но, к ее огорчению, герцога не оказалось в Анжере: он охотился в дальнем лесу.