Хорнблауэр и Атропа   ::   Форестер Сесил Скотт

Это — последнее, что Хорнблауэр запомнил о Палермо и о путешествии на «Атропе». «Орел» круто обрасопил паруса и, подхваченный порывом берегового бриза, смело понесся на север. Сицилия медленно таяла на горизонте, а Хорнблауэр, чтоб разогнать безотчетную тоску, старался думать о скорой встрече с Марией и детьми. Стоит ли унывать: впереди новый корабль, новые приключения. Флаг-адъютант Коллингвуда сообщил ему последние слухи: Адмиралтейство по-прежнему поспешно снаряжает новые корабли. К отплытию готовится фрегат «Лидия», вполне подходящий для капитана с его стажем. Но ощущение потери уходило медленно и неохотно, как медленно и неохотно капитан «Орла» начал привечать его во время полуденных прогулок, как медленно тянулись дни, пока «Орел» лавировал к Гибралтарскому проливу и дальше в Атлантику.

За Гибралтарским проливом осень уже вступила в свои права. Задули западные равноденственные ветра, шторм налетал за штормом. К счастью, ветра эти помогали им держаться на безопасном удалении от португальского берега, когда им пришлось ложиться в дрейф на широте Лиссабона, потом на широте Порту, потом в Бискайском заливе. С последними отголосками шторма они долетели до Ла-Манша; потрепанные, с текущими палубами, под взятыми в три рифа марселями и с непрерывно работающими помпами. Вот и Англия, едва различимая, но такая знакомая. На ее неясно проступающий берег невозможно было смотреть без сердечного трепета. Старт, мыс Сент-Катеринс. Целый час было непонятно, удастся ли им пройти с подветренной стороны острова Уайт, или же их вынесет дальше в Ла-Манш. К счастью, шторм ненадолго поутих, и они достигли закрытых от ветра вод Солента. Невероятно зеленый остров Уайт оказался слева от них. Они добрались до Портсмута и бросили якорь. Было так тихо и спокойно, что казалось — шторм только пригрезился им.

Береговая лодка отвезла Хорнблауэра к пристани Салли Порт. Он вновь вступил на английскую землю, испытав прилив истинного волнения, поднялся по ступеням и увидел хорошо знакомые дома. Старик-попрошайка, поджидавший на берегу, увидев Хорнблауэра, побежал за тачкой. Он был такой дряхлый, что не смог в одиночку поднять сундучки, и Хорнблауэру пришлось ему помогать.

— Благодарствую, капитан, благодарствую, — сказал старик. Он говорил «капитан» машинально, не зная, в каком Хорнблауэр чине.

Никто в Англии — даже Мария — не знает, что Хорнблауэр вернулся. Кстати, никто в Англии не знает и о последних подвигах «Атропы», о захвате «Кастильи». Копии донесений Форда и Хорнблауэра Коллингвуду в запечатанном пакете вручили капитану «Орла» — тот передаст их в Адмиралтейство «для сведения Их Сиятельств». Денька через два они появятся в «Вестнике». Возможно даже, их перепечатают «Военно-Морские Хроники» и ежедневные газеты. Конечно, слава и честь достанутся Форду, но и Хорнблауэру перепадут какие-нибудь крохи. Хорнблауэр с удовольствием думал об этом, слушая как стучат по мостовой деревянные колеса тележки.

Горечь, испытанная им при расставании с «Атропой», почти улетучилась. Он вернулся в Англию, он идет к Марии и детям. Он свободен от тревог, он может радоваться, может тешить себя честолюбивыми мечтами о фрегате, который ему возможно дадут Их Сиятельства. Он может отдохнуть, слушая счастливую болтовню Марии, и глядя, как маленький Горацио носится по комнате, а маленькая Мария делает героические попытки подползти к отцу. Колеса тележки весело стучали в такт его мыслям.

Вот и дом, и хорошо знакомая дверь. Он постучал, услышал, как стук молотка эхом прокатился по дому, помог старику сиять сундуки, сунул шиллинг в дрожащую руку и быстро повернулся, услышав, как открывают дверь. На пороге стояла Мария с ребенком в руках.