Бельэтаж   ::   Бейкер Николсон

Хозяева и хозяйки лавчонок знают в этом толк и инстинктивно прячут любой купленный предмет – коробку рожков, кварту молока, упаковку попкорна «Джиффи Поп», буханку хлеба – в пакет: они считают, что если жевать на улице неприлично, то и видеть еду следует только в помещениях. Но даже когда просишь что-нибудь вроде сигарет или мороженого, явно созданных для амбулаторного употребления, в таких лавках неизменно спрашивают: «В маленький пакет?», «В пакетик?», «Положить в пакет?» Очевидно, укладывание в пакет знаменует момент, когда право собственности на мороженое переходит к покупателю. В старших классах я часто сбивал с толку таких хозяев, которые машинально тянулись за пакетом для моей кварты молока – поднимал руку и услужливо предупреждал: «Нет, спасибо, пакет мне не нужен». И уходил, невозмутимо унося в руке молоко, словно толстый справочник, в который приходится заглядывать так часто, что он мне уже надоел.

Почему я умышленно пренебрегал условностями, если любил пакеты с раннего детства, когда научился расправлять большие и плотные, из супермаркетов, – ровно разглаживать складки, а потом похлопывать по свернутой середине каждой боковой стенки пакета, пока он не начинал корчиться сам собой, как раненый, и наконец опять становился плоским? В то время я оправдал бы свое презрение разглагольствованиями о никчемных расходах, свалках мусора и т.п. Но истинная причина заключалась в другом: в те годы я стал регулярно покупать журналы с цветными снимками голых женщин, причем по большей части не в мелких семейных лавочках, а в новых, безликих универсамах района, то в одном, то в другом. А в этих универсамах парни за прилавком порой жестоко, но с наигранной наивностью высмеивали ритуал «в пакет?», интересуясь: «Пакет для этого нужен?», и заставляли меня либо подтвердить нужду кивком, либо гордо отказаться, свернуть журнал с голыми красотками в трубочку и уложить его в велосипедную корзинку так, чтобы виднелась только предательская реклама сигарет на задней обложке – «“Карлтон” – ниже некуда» [4] .

Вот потому-то я в то время часто отвергал пакеты для кварты молока в мелких частных лавочках, а на выходе являл всякому, кто захочет проследить за мной, что мне скрывать нечего; так я время от времени делал самые заурядные, безобидные семейные покупки. А на этот раз я попросил пакет для полупинты молока у Донны, чтобы наконец-то прояснить ситуацию для хозяев и хозяек, с радостью подчиниться условностям и даже просветить других, покамест несведущих клиентов «Папы Джино».

Но есть более примитивная и менее антропологическая причина, по которой я попросил пакет именно у Донны – причина, которую в ходе дальнейшего анализа на тротуаре я не выявил, но обнаружил позднее, шагая к эскалатору, ведущему в бельэтаж, и поглядывая на запечатанный пакетик из «Си-ви-эс», только что переложенный из одной руки в другую. Оказывается, мне всегда нравилось при ходьбе иметь свободную руку, даже если нести приходилось несколько предметов: нравилось дружески похлопывать ладонью по макушке зеленого почтового ящика «только для почтальонов», легонько мутузить кулаком стальные столбы светофоров – потому, что это по-настоящему здорово – касаться холодных пыльных поверхностей пружинистыми мышцами ребра ладони, и еще потому, что приятно, когда окружающие видят меня – парня в галстуке, но беззаботного и достаточно раскованного, чтобы уподобляться школьнику, который водит палкой по черным столбам чугунной ограды. Особенно мне нравился такой фортель: прошагать мимо счетчика на парковке почти вплотную к нему, чтобы казалось, что сейчас я врежусь в него плечом, но в последнюю секунду вскинуть руку так, чтобы счетчик скользнул у меня под мышкой. Но для всего этого нужна свободная рука, а в «Папу Джино» я заглянул, уже обремененный мягкой «пингвиновской» книжкой, пакетиком из «Си-ви-эс» и пакетом с печеньем.