Бежать от тени своей   ::   Леви Ахто

К черту воспоминания! Я ценю настоящее, я скромна в требованиях к жизни, прощаю людям их недостатки, лишь бы они не упрекали меня прошлым…

Не знаю, хороший я человек или плохой, но в друзьях сильно нуждаюсь и твое предложение считать тебя другом как нельзя кстати сейчас. Также не знаю, оправдаю ли я твои надежды в дружбе – натура у меня сложная, противоречивая. Что могу обещать твердо – это быть с тобою предельно честной, откровенной.

Итак, о моем настоящем.

Рассказывать мне трудно. В последний год я слишком много молчала, без сожаления порастеряла друзей и знакомых, полагая, что со своим горем справлюсь сама. В какой-то мере мне это удалось.

Внешне я произвожу впечатление благополучной, сильней, жизнерадостной женщины. Никому и в голову не приходит, что совсем недавно я пережила утрату близких, о которой можно сказать: это предел человеческому страданию. Будет, наверное, жестоким по отношению к тебе выкладывать всю мою боль на бумаге. Но ты просишь рассказать обо всем, и, конечно, не из праздного любопытства…

Итак, с конца…

Освободилась я в 1956 году на Урале. Перед этим находилась три года в исправительной колонии. Из трех лет восемь месяцев просидела в одиночке – времени подумать было более чем достаточно. Думала днем и ночью, о разном. Но никогда не могла в деталях представить себе своего освобождения. Свобода пришла неожиданно – в теплый майский день, и уж очень обыденно. Вышла из ворот колонии – нигде никто меня не ждал, никакой специальности я не имела, но была здорова, красива, с надеждой, что у меня есть еще силы и время искать и выбирать. (Разумеется, красивая женщина имеет право выбирать, даже если она выпорхнула из колонии. – Прим. автора.)

Родилась я в Ленинграде. Но в этом городе не осталось ни одной близкой души, которая была бы рада моему возвращению. Несмотря на это, я поехала туда. В пути, я поезде, в одном купе со мной ехал мужчина с дочкой. Первое, что сразу бросилось в глаза, – его нежное, любовное отношение к маленькой девочке. Никогда не имея своих детей, наслушавшись в тюрьме разговоров об отцах-подлецах, я была растрогана до слез. Вскоре из разговора с ним я узнала, что он летчик-испытатель, что у него умерла жена и что самое большое его счастье – дочурка, с которой он едет в отпуск в Ленинград.

Рассказал он мне обо всем этом как-то сразу, причем добавил: «Мне нелегко, но все жду какого-то чуда…» Возлагаю надежды на интуицию моей шестилетней дочери. Как она захочет, так и будет…»

А ночью случилось действительно чудо. Мне снились камера тюрьмы, окрики надзирателей… Наверно, я кричала во сне, а когда проснулась вся в слезах, то увидела бледное, искаженное страхом лицо моей маленькой соседки, ощутила ее горячие ручонки, гладившие меня по голове. Этот миг сразу решил судьбу троих. Девочка, ее звали Алиса, забралась ко мне под одеяло, крепко обняла меня, и мы так и лежали до утра. Наконец-то пришло ко мне долгожданное счастье!..

Алиса и Юрий принесли мне столько радости, сколько Я не видела за всю свою жизнь. Юрий служил на Севере, материально мы не нуждались, но я пошла работать. В колонии у меня была подружка Тая. Она была хорошей сварщицей. И я еще тогда решила, что тоже стану сварщицей. Такая возможность мне теперь представилась на Севере. Поступив на курсы сварщиков, одновременно пошла в вечернюю школу, в шестой класс. Жизнь была заполнена до предела!..

Мне очень повезло в жизни: Юрий был не только внешне привлекателен. Это был умный, добрый, образованный человек, целеустремленный, во всем последовательный. Самое ценное в нем было для меня то, что он не оставался равнодушным ни к чему, что касалось меня.

Меня, правда, иногда угнетало, что я духовно беднее его. Но он всегда утешал: «Я ведь тоже знаю мало из того, что знаешь ты.