Богатый бедуин и Танька (книга романтических рассказов)   ::   Федотов Михаил

Они не могли придумать, чем себя занять, чтобы пыльный день не тянулся так долго. Но в Иерусалиме особенные коты. Это очень худые коты. Это животные с поджарыми ногами и крепким хвостом. Позвоночник у них со всех сторон туго обтянут кожей и маленькие сиамские головы - без усов. В них трудно попасть камнями. Коту нужно было вернуться в строящееся за пустырем двухэтажное здание. Он равнодушно поглядывал на мальчиков из-за помоечной кареты и ждал, пока мальчикам надоест и они уйдут домой. А старик Салитан все сидел. Старику было не подняться и не встать. Что-то с ним стряслось, что он пошел не в ту сторону, и весь его план на сегодня почти рухнул. Нужно было заставить себя встать и пройти двести метров в гору, до автобусной остановки, а ему было не встать и не пройти. Он говорил себе, что посидит одну минуту и пойдет. И еще одну минуту. Мальчики давно уже побрели домой. Равнодушный кот огляделся по сторонам и стремительно пронесся к стройке, а старику было все еще не согреться. Хоть это был обычный летний день и люди были одеты по-летнему. Даже в Меа Шеарим мало людей было в пальто и плащах. Только старики такие, как он, у которых болят кости и которым всегда холодно. Салитану стало холодно только час назад, когда он поссорился в банке с девчонкой, которая выдает деньги. Это был уже седьмой банк за сегодня. В каждом была очередь. А ноги и сердце за ночь совершенно не отдохнули. Не проверяя, давали по восемь долларов. Чтобы получить тысячу шестьсот долларов, нужно было обойти двести банков. К сегодняшнему дню старик обошел шестьдесят три банка. Получалось в шекелях около девяноста тысяч, часть он истратил на автобусы, но зато в трех банках ему дали по три тысячи шекелей, потому что он был старик и ему поверили. А эта девчонка, которую звали Ципора, из-за полутора тысяч, это приблизительно восемь долларов, стала звонить в город Реховот. И было долго не дозвониться. Старик Салитан надеялся, что она плюнет, выдаст ему эти восемь долларов, и поэтому не уходил. И ушел он только, когда понял, что все-таки она дозвонилась до его банка в Реховоте и там стали проверять счет. Настырная девчонка с грубым голосом и вывернутыми губами. По-своему она права, на нее не стоило обижаться. Но он вышел слишком быстро из этого банка "Дисконт" и вместо того, чтобы идти налево, пошел направо и добрел до этого пустыря. Больше уже никаких банков по дороге не было. Что-то стряслось, что выступила испарина и ему пришлось сесть. Солнце было уже высоко, как в полдень. Скоро все банки должны будут закрыться на перерыв. Тогда у него будут три часа отдыха. Сейчас нужно было заставить себя встать, проехать на автобусе обратно, к центральной дороге, и пройти вниз, туда, где большая почта. Вниз было легче идти, из-за этого его и принесло сюда, к пустырю. Около центральной почты, на коротком пятачке, было пять банков. Вчера он заходил в каждый из них. В каждом ему, не проверяя, выдали деньги. Он не рисковал заходить в один банк больше двух раз. Потому что он был заметным лысым стариком и на него могли обратить внимание. Вчера он прошел туда по карте пешком, мимо эфиопской церкви, где во дворе стояла толпа рослых эфиопов с мелкими личиками, и старик Салитан пожалел, что он не эфиоп: у стариков в церковном дворе были спокойные лица, и ему было бы приятно стоять среди равных себе и о чем-нибудь с ними разговаривать. Если инфаркт, то должно болеть сердце. Даже если небольшой инфаркт. Микро. Сердце не болело. Немного ломило руку, и старика заливало липким холодным потом. Старик прикрыл глаза. Ему показалось, что он в Баку. Он был там в госпитале в войну, это был заплеванный семечками пыльный город, такой, как этот пустырь.