Буйная Кура   ::   Шихлы Исмаил

Они решили пустить лодку по течению, с тем чтобы оно принесло их к этому берегу. Для этого нужно, конечно, временами отталкиваться шестом или работать веслами.

Вот фигурки расселись в лодке, вот оттолкнулись от берега и поплыли. Лодку, подхваченную сильным течением, несло как щепку. Казалось, ее несет без всякого управления. Однако постепенно она выплыла на середину реки.

Теперь Зарнигяр-ханум точно узнала сына. Шамхал греб, сидя на носу лодки.

Вода в Куре становилась все мутнее. Должно быть, где-то вверху шли дожди. Несмотря на все старания пловцов, лодка никак не могла выбиться из стрежневого течения, и ее быстро сносило. Зарнигяр-ханум тревожно следила за поединком людей с бурной Курой. Она знала, что ниже по течению лодку может разбить о затопленные коряги. Но вот сильный толчок шеста выбросил лодку из бурного потока. Зарнигяр-ханум облегченно перевела дыхание. Теперь лодка спокойно шла к берегу, и вскоре ее нос заскрипел о мелкие прибрежные камни.

Шамхал, сидевший на носу, птицей переметнулся на землю, а лодка от его прыжка оттолкнулась и поплыла дальше вдоль берега. Каждый будет сходить против своего дома.

Шамхал отряхнулся, поправил одежду, затянул потуже ремень, поправил на поясе кинжал с серебряной рукояткой, перекинул за спину сумку, положил на плечо косу и пошел вверх по тропинке, ведущей как раз к их дому.

Зарнигяр-ханум метнулась навстречу сыну. Увидев заплаканные глаза матери, Шамхал подумал, что дома случилось какое-нибудь несчастье. Ни с того ни с сего женщина не могла так постареть, так съежиться, так высохнуть за одну ночь. Даже спина согнулась у нее, как у старухи.

Шамхал подошел к матери, взял ее за руку и посмотрел ей в глаза.

- Что случилось? Отчего ты опять проливаешь слезы?

Зарнигяр-ханум зарыдала вслух. Она задыхалась от обиды, и это мешало ей говорить.

- Разве ты не видишь, сынок, что делает со мной твой отец?

Шамхал сразу успокоился. В душе он даже упрекнул мать. Его плечи и руки все еще ноют от тяжелой работы. Сейчас ему хорошо бы как следует наесться и выспаться. Спать до тех пор, пока из тела не уйдет последняя капля усталости, пока ломота в плечах, в руках и в спине не превратится в легкую сладкую истому. Сейчас нужен покой и сон. А вместо этого мать с утра встречает его слезами и жалобами.

Шамхал обошел мать на тропинке и пошел к дому. Зарнигяр-ханум поплелась за ним, то и дело вытирая фартуком слезы. Она видела широкую, потную спину сына, рубашку, прилипшую к спине, кинжал, болтающийся на поясе, вышитые обмотки, туго обхватывающие икры, чары-ки, носки которых напоминают вытянутый птичий клюв^.

Постепенно сердце матери стало успокаиваться. Такой сын, конечно, не оставит ее в беде.

Шамхал шел по земле хотя и усталой, но уверенной походкой, слегка переваливаясь со стороны на сторону. Коса на его плече тоже покачивалась в такт шагам. Блестело на солнце высветлившееся о траву лезвие косы. Обрывки травы кое-где прилипли к нему. Казалось, от самого Шам-хала пахнет свежескошенной заречной травой.

Зарнигяр-ханум снова начала всхлипывать. Шамхал почувствовал, что его раздражают слезы матери. "Что там еще у нее приключилось? Разве нельзя все сказать словами? Обязательно нужны еще и слезы, обязательно ей нужно поплакать навзрыд".

Так думал Шамхал, поднимаясь по отлогой тропинке к дому и слыша за спиной жалкие всхлипывания матери. Всхлипывания перешли в причитания.

- Если ты не отомстишь за меня, то я прокляну то молоко, которым тебя вскормила. До судного дня мои слезы будут обжигать тебя, сынок, до судного дня ты будешь слышать мои стоны, и сердце твое будет разрываться...

Шамхал потерял терпение и резко обернулся.