Бухтины вологодские завиральные   ::   Белов Василий

С бухтиной и желудок лучше себя чувствует. Бухтинка иная и маленькая, да удаленькая: умный перед ней душу раскрыл, дураку она сама рот распахивает. Мало ли дураков-то на белом свете? Полоротых-то?

Дураку только скажи, он решетом воду будет носить. Молоко шилом хлебать да еще и прикрякивать.

Вот у меня сват Андрей, этот не такой. Этот ухо держит востро, хвост пистолетом. Бывало, еще ребенками, ходили мы с ним по другоизбам. Особенно к одному сапожнику, слушать бухтины. Сапожник сидит, голенище тачает, сам рассказывает: "Вот, ребятушки, иду я вчерась из бани, гляжу, а лиска по полю попрыгивает. И прямо к церкви. Забежала на колокольню да и давай звонить. Вот бомкает, вот бомкает. Отзвонила, курицу у дьячка свистнула да и в лес. Рыжая!"

От сапожника бежим с Андрюшкой к нему домой. Он еще с порога давай рассказывать, как лиска на колокольне звонила. Матка над ним хохочет:

- Полно, дурак, ведь все неправда. Сапожник тебя обманул.

Андрюшка головой мотнет:

- Не!

- Чего не?

- Да он не мне говорил-то.

- А кому?

- Да Кузьке!

Это он семи годов такой был, а какой стал в зрелые годы - сам догадайся. Нет, нас со сватом на кривой не объедешь.

Как бы не пересохли

Правда, и со сватом Андреем вышла один раз промашка. В детском возрасте. Летом они с дедушком жили в лесу, косили коровам сено. Свату Андрею сшили первый раз сапоги, научили косить. Вставать надо рано, вместе с солнышком. Роса по утрам что кипяток, иногда и с инеем.

Сват Андрей думает: "Ежели бы не сапоги, все бы ладно. Босиком косить не заставили бы".

Говорит дедушку: "Дедушко, мне новых сапогов жалко. Не буду я их рвать, пусть мамка домой унесет". Дедушко ему говорит: "Хороший парень, обутку бережешь с малолетства. Вот матка с пирогами придет, мы твои сапоги с ней в деревню отправим. А пока ты их повесь на жердку, пусть просыхают".

Утром дедко внучка не будит: какая косьба голопятому? Сват Андрей выспался досыта. Встал, кашу дочиста съел и котелок выскоблил. Весь день ягоды ел, а дедко косил. Вечером поужинали, дедко говорит: "Как бы нам блох в избушке не развести... Давай старое-то сено выкидаем, настелем свежего". За избушкой была накошена крапива. Дедко ее и настелил Андрюшке, втолстую. Уклались ночевать. Сват Андрей ерзает. Сапоги висят, сохнут. "Дедушко, вон у Кузьки в петров день гости ночевали, все в сапогах на сарае спали. Обутые".- "Напились, видно".- "Не! Кузькин божат и вина не пьет, одно сусло, а тоже не разувался".- "Божат?" - "Ыгы".- "Видно, он забыл разуться-то. А ты ноги-то поглубже в сено зарой, оне и не замерзнут".

Полежали еще. Сват Андрей опять: "Дедушко, а ведь ежели долго сапоги не носить, оне засохнут, с портянками и не обуть". - "А мы их деготком, деготком. Оне и отмякнут. Не холодно?" - "Только ведь ноги тереть будут сапоги-то".- "Пожалуй, немножко будут".- "Лучше я их обую, а то они совсем ссохнутся". Дедко говорит: "Завтра и обуешь. Ты у нас парень хороший, вишь, как обутку бережешь. Я в твои годы еще и портки на ночь снимал. А как же? Семья большая, портки дело нешуточное".

Утром до солнышка сват Андрей спрыгнул на обе ноги. Сразу бросился сапоги обувать, засобирался косить. Дедко говорит: "Не ходи! Надо бы еще посушить ночку".- "Нет, дедушко, как бы не пересохли".

Новые меры

Чего я в своей юной жизни не любил, так это дергать лен. Еще пасти молодых телят. Это мне было хуже горькой редьки. Бывало, лен дергаешь, а голова от дурману как колотушка. Руки в занозах, а полоса что великий пост, конца не видать. Поставили меня в пастухи. С телятами - того хуже. Только солнышко встанет, оне хвосты на спину, копыта в небо Завзлягивали. Пока одного в коллектив восстановишь, другой от стада наяривает, сам не знает куда. За этими сбегаешь - третий сбился с фарватеру. Такое возьмет зло, заревишь и давай их сам разгонять.