Большая пайка   ::   Дубов Юлий Анатольевич

«Взять с собой, немедленно загрузить работой, посадить на телефоны, вооружить пишущей машинкой, должен быть нормальный уровень, вы ни черта не понимаете, почему я должен за всех думать? Где Ларри? Ларри, займись!»

Это был его обычный стиль. Платон никогда и никуда не успевал, его невозможно было найти ни по одному телефону, на месте не сидел принципиально. Когда и как он умудрился написать кандидатскую, не понимал никто, даже самые близкие друзья. И при всем прочем в том, что называется «решением вопросов», равных Платону не было.

Вопросы всегда были многочисленны, разнообразны и никак не соотносились друг с другом даже при самом тщательном изучении. Никто, возможно, включая и самого Платона, не смог бы восстановить логическую связь таких событий, как согласие некоего А выступить оппонентом на защите кандидатской диссертации соискателя Б, восьмичасовой загул в Лефортовских банях в компании личностей из автосервиса, дарственное вручение ящика шампанского никому не известной тетке из Центросоюза, перенос семинара по матметодам с четверга, скажем, на будущий понедельник и так далее. Да, впрочем, такой связи могло и не быть. Просто в результате всех этих событий создавалось некое переплетение интересов, которое могло долго существовать в дремлющем состоянии, но зато в нужный момент, когда возникала более или менее серьезная проблема, тут же подключались разбирающиеся в этой проблеме люди, начинали работать рычаги, проворачивались какие-то колесики, и проблема получала неожиданное и изящное решение.

Платон был гением. При всей его безалаберности и разгильдяйстве он безошибочно ощущал потребность в том или ином контакте, никогда не прибегал к лобовым методам и всегда мог с удивительной скоростью превратить хаотический перебор телефонных номеров в четкую последовательность действий, направленных на достижение цели.

Надо сказать, что до сих пор все школы и конференции, которые проводились этой институтской компанией, великолепно обходились без секретариата. Но к платоновским закидонам все привыкли, поэтому его неожиданный натиск был воспринят с обычной покорностью. Тем более что особых вопросов подобранные кандидатуры не вызывали. Нина вообще была из хорошей семьи, воспитанная, диссертацию не только сама написала, но и сама же напечатала. Со Ленкой тоже все было ясно — печатала она не так, чтобы очень, зато любила веселую компанию и считалась своей в доску. К научному персоналу отношения не имела, числилась техником. В институте ее держали по двум причинам. Во-первых, начальник Ленки когда-то имел неосторожность закрутить с ней трехнедельный роман, который привел к тяжелому выкидышу и двум месяцам больничной койки, после чего начальник, будучи человеком порядочным, уже не мог Ленку уволить. А во-вторых, Ленка с готовностью ездила в подшефный колхоз в любое время года, на любой срок и в любом обществе. В постели она была совершенно неутомима и не только никогда и никому не отказывала, но и сама проявляла инициативу каждый раз, когда в ее личной жизни намечался вакуум.



Сережка. Начало истории



Самым старшим в компании был Сережка Терьян — ему уже исполнилось тридцать, а выглядел он на все тридцать пять. Он был профессиональным математиком, закончил сперва Новосибирский университет, а потом еще и вечерний мехмат. В институт экономики попал непонятно каким образом — по-видимому, на волне сплошной математизации экономической науки, — очень быстро защитил кандидатскую и сейчас писал уже третий вариант докторской. Первые два варианта оказались категорически непроходными, потому что шли вразрез с принятыми представлениями о том, что можно, а чего нельзя.