Чуб   ::   Попов Михаил

Труп в состоянии легкого алкогольного опьянения.

- Пейте, это "Курвуазье", когда еще доведется попробовать.

Как ни странно, я поверил. В два глотка я этот коньячок принял. Толстяк снова начал меня хватать за физиономию и разглядывать.

- Еще сто,- велел он менту с бутылкой после осмотра.

Выпил я еще сто. Только после этого мой облик принял надлежащий вид. И мы отправились дальше. Интересно, куда? Оказалось, в комнату с очень широкой кроватью. Занавешенное окно, мягкий палас, две картинки на стенах и больше ничего. Нет, не все. Очень яркая люстра под потолком. Для чего такая в спальне? Все пять двухсотсвечевых лампочек горели.

- Раздевайтесь.

- Зачем?

- Раздевайтесь. Ложитесь на кровать и ничему не удивляйтесь.

- А что со мной будут делать?

- Вам понравится.

Тем не менее я продолжал держаться за полы своего-чужого халата.

- Все будет хорошо, даже лучше, чем вы можете себе представить...- пел толстяк. Между его словами просунулся ствол автомата и уткнулся мне в позвоночник. Я все понял.

Сбросил халат и на четвереньках пополз по шелковому покрывалу в сторону изголовья.

- Не надо под одеяло, не надо. Прямо сверху ложитесь. И не трогайте чуб, не трогайте, умоляю.

И они ушли. Я остался лежать на боку, полусогнув левую ногу на манер какой-то киноодалиски. Все время хотелось куда-то спрятать свои пятки в черных трещинах. Несмотря на энергичную помывку, они сохранили часть своей исконной грязи.

Впрочем, не стыд донимал меня сильней всего. Заслоняли его рои вопросов: где я? почему я? что со мной будет? что делать? и т. д. Но недолго я им предавался. Дверь в спальню отворилась, и в комнату вплыли две девушки. Красивые. Странно одетые. На них были только сложные прически и полупрозрачные халатики. Я прикрыл рукою свой бедный срам и начал медленно подтягивать под себя уже упоминавшиеся пятки.

Девушки одинаково улыбнулись. Бесшумно, как ангелы, ступая, приблизились к кровати. Одна к правому борту, другая к левому. Взгляд мой затравленно метался туда-сюда. Левая привычным движением сбросила халат и сказала:

- Меня зовут Настя.

Вторая сделала то же самое и объявила себя "Дашей".

"Валя, любимая, любимая жена моя Валя,- подумалось бегло,- кажется, я тебе сейчас изменю. Нет никакой возможности сопротивляться. Я один, а их трое. Настя, Даша и коньяк".

Вместо чеченских гор я оказался на вершинах райского блаженства. Забылось все - дом, жена, дочки, пятки. Только чуб, только удивительный чуб я берег. В скрещеньях рук, в скрещеньях ног. Настя и Даша творили свои маленькие женские чудеса с большим знанием тела. Бесполезно вспоминать, сколько это длилось. Заслуживает внимания то, как это кончилось.

Внезапно!

Как по команде.

Девушки встали, набросили халатики и, не попрощавшись, исчезли.

Мне показалось, что я ослеп. Только слегка остыв, я понял, что это не слепота, просто в люстре погасили четыре из пяти лампочек.

Дверь снова отворилась, но это были не Настя с Дашей, это был лысый с комом моей одежды.

- Все, дорогой, все, можете одеваться.

С превеликим трудом добрался я до края кровати. Спустил на ковер несчастные свои пятки.

- Скорей, скорей, дружище, время, понимаете ли, не ждет.

Напялив трусы, штаны, загнав ноги в ботинки, теребя пуговицу все еще потной от пережитого страха рубашки, я вышел из спальни.

На кухне меня ждали стакан коньяка и конверт.

- Здесь триста,- сказал толстяк.

- Долларов?

- Рублей, уважаемый, рублей. Это девушки получат доллары.

Я взял рубли.

- А теперь подписочка о неразглашении. Вот здесь. Не дай вам Бог проговориться о том, что здесь произошло. Вам все равно не поверят, а до нас дойдет. Расписались? Отлично, пейте коньячок. Кроме того, подумайте о том, что скажет ваша супруга, когда обо всем этом узнает.