Дневник Кокса   ::   Теккерей Уильям Мейкпис

В один прекрасный день, памятный январский день прошлого года, вся наша улица была до крайности взбудоражена появлением не менее трех экипажей у дверей моей парикмахерской.

Как раз когда я, Джемми, моя дочь, Таг и Орландо сидели за столом в гостиной, что позади лавки (по случаю Рождества мистер Крамп угощал обеих дам портвейном и обмолвился насчет веточки омелы, после чего моя малютка Джемайма Энн стала пунцовой, как рюмка глинтвейна,) - так вот, значится, только мы распили бутылку портвейна, вдруг Таг кричит:

- Смотри-ка, па, экономка дядюшки Таггериджа прикатила в кебе!

И правда, она самая, миссис Бредбаскет, в глубоком трауре, сильно опечаленная, раскланиваясь, проследовала через лавку к нам в гостиную. Моя супруга, почитавшая миссис Бредбаскет больше всех на свете, подставила ей стул, предложила рюмочку вина и поблагодарила за любезный визит.

- Полноте, сударыня, - отвечала миссис Бредбаскет. - Да я вашему семейству чем угодно услужу ради милого несчастного Та-та-та-га-га-гериджа, упокой господь его душу.

- Что?! - воскликнула моя жена.

- Как? Он скончался? - вскричала Джемайма Энн и залилась слезами, как водится у маленьких девчушек по любому поводу и без оного. Орландо тотчас пригорюнился, будто вот-вот тоже пустит слезу.

- Увы, скон...

И только экономка застряла на этом "скон", как Таг опять орет:

- Смотри-ка, па, вон мистер Бар, кучер дядюшки Тага!

Так и есть. Мистер Бар, собственной персоной. При виде его миссис Бредбаскет поспешно отступила в комнату вместе с обеими дамами.

- Чего изволите, мистер Бар? - говорю я, и в мгновение ока он у меня сидит в кресле: под подбородком салфетка, на лице пышная мыльная пена.

Мистер Бар пробовал сопротивляться.

- Не утруждайтесь, мистер Кокс, - говорит он. - Не стоит беспокоиться, сэр!

Но я знай размахиваю помазком.

- Очень даже прискорбное событие поселило печаль в сердцах вашего семейства, - говорю я. - Сочувствую вашему горю, сэр. Сочувствую вашему горю.

Я сказал это из вежливости, ибо услужал семейству, а не потому, что Таггеридж приходился мне дядей. За родственника я его не признаю.

Мистер Бар хотел было что-то сказать.

- Сэр, - промолвил он, - мой хозяин скон... - Но тут на этом самом "скон..." появляется мистер Хок, камердинер, самый элегантный джентльмен, какого мне доводилось видеть.

- Как, вы здесь, мистер Бар? - удивился мистер Хок.

- Здесь, сэр. Неужто ж я не имею на это права, сэр?

- Страх, до чего сырой день, - говорю я мистеру Хоку, шагнув к нему навстречу и отвесив поклон. - И столь печальные обстоятельства... Желаете подправить завивку, сэр? Э-эй! Мистер Крамп!

- Мистер Крамп куда ни шло, сэр, - кланяясь, ответил мистер Хок, - но допустить, чтобы вы, сэр, - никогда! Хоть режьте меня на куски! И не могу уразуметь, как это у иных хватает нахальства приходить бриться к своим же господам!

С этими словами мистер Хок бухнулся в кресло и подставил голову для завивки.

Мистер Бар открыл рот, намереваясь отбрить мистера Хока, но я, смекнув, что между джентльменами нелады, и желая предотвратить ссору, сунул в руки мистеру Хоку номер "Эдвертайзера", а в рот мистеру Бару мыльный помазок отменное успокоительное средство.

Не прошло и секунды, как к дверям парикмахерской подкатила наемная карета, из нее выпрыгнул джентльмен в черном сюртуке и с сумкой в руках.

- Как, вы здесь? - произнес джентльмен, и я не мог скрыть улыбки, ибо первые слова каждого, кто входил сегодня в парикмахерскую, были: "Как, вы здесь?"

- Вы Кокс? - продолжал джентльмен, улыбаясь в точности так же, как я. Моя фамилия Шарпус, сэр. "Блант, Хоуп и Шарпус" с Мидл-Темпл-лейн. И я почитаю за честь приветствовать вас, сэр. Я с радостью, то бишь... с прискорбием, должен уведомить вас о том, что мистер Таггеридж с Портленд-Плейс скончался и что, следственно, ваша супруга, сэр, наследница одного из богатейших состояний Англии.