Идиставизо   ::   Дубов Юлий

В жаркую погоду пиджак оставался дома, и тогда было видно, что рукава рубашки у Мони перехвачены выше локтя специальными резиночками. Кроме того, летом он позволял себе слегка распустить узел галстука и расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, откуда немедленно вылезала на свет божий буйная черная растительность.

Добавим к этому, что голос у Мони был тонким и пронзительным, в минуты волнения он начинал брызгать слюной, да еще и не выговаривал значительной части алфавита.

То, что настрадавшийся от блужданий Моня оказался в одном институте с Олегом и Мишкой, было вызвано исключительно удачным стечением обстоятельств. В институте была запланирована реорганизация вычислительного центра. Иначе говоря, большая вычислительная машина серии «Минск», которая работала хорошо если один день в неделю, а остальное время ремонтировалась, подлежала плановой замене на еще большую вычислительную машину серии «ЕС». Был определен точный срок этой замены, и к этому сроку выделялись соответствующие фонды. А еще была подана заявка в университет на необходимое количество молодых специалистов, которые будут управляться с этим чудом техники.

Дальше все произошло как обычно. В один прекрасный день директору донесли, что на чудо-машину нашлись еще охотники, и у них вычислительные центры уже укомплектованы высококвалифицированными кадрами, которые простаивают, потребляя при этом государственные деньги, поэтому готовится решение поставку техники в институт временно отложить, а выделенные на ее закупку средства изъять.

В этот момент Моня и возник на пороге отдела кадров. Кадровик с трудом преодолел мгновенно возникшее отвращение, бросил Моне анкету для заполнения, проглядел ее и тут же бросился к директору.

— Да, — сказал директор, прочитав анкету. — Черт с ним. Оформляй.

И уехал в главк с неожиданно сданным ему козырем отбивать обещанное оборудование.

Моню назначили инженером. В институтской иерархии это было чуть выше секретарши в лаборатории, а по зарплате и вовсе почти неотличимо. Для начала ему положили сто рублей жалованья, но когда он за какие-нибудь два месяца автоматизировал работу всей институтской бухгалтерии, зарплату тут же подняли и начали платить сто десять. Тут-то Моня и показал свое настоящее лицо. Он выловил в коридоре секретаря парткома и вместо благодарности провизжал ему в лицо:

— Я раньше, Семен Сергеич, получал сто рублей. А теперь получаю сто десять рублей. Я хочу у вас спросить, Семен Сергеич, как у партийного руководителя, насколько поднялся мой жизненный уровень?

Семен Сергеич сперва опешил, потом разозлился, но не подал виду, потом заметил, что вокруг собирается почуявший развлечение народ, и решительно дал отпор.

— Вдвое, — авторитетно ответил он.

Не ожидавший такого хамского ответа Моня мгновенно вспотел, заморгал глазами, но тут же оправился и ринулся в атаку.

— Это как же? — развел он короткими ручками, призывая обступивших их сотрудников в свидетели. — Как же это вдвое? — По мере того как Моня осознавал всю математическую абсурдность данного секретарем парткома ответа, голос его крепчал и становился все более пронзительным. — Это как же так получается?

Но секретаря трудно было взять голыми руками.

— Просто, — ответил он. — Элементарно просто. Давайте посчитаем. Дорога на работу — пять копеек метро, пять автобус. Всего десять. Туда-обратно — получается двадцать. В неделю, значит, рубль. Обед — шестьдесят пять копеек. Завтракаете и ужинаете вы дома. Кладем на все рубль двадцать. Квартплата, свет, газ… Обувь, одежду считаем на год, делим на двенадцать. Поделили? Сколько получилось? Вот! И у меня получилось девяносто рублей. Это что значит?

— Что? — спросил почуявший поражение Моня.