Инок   ::   Ларченко-Солонин Андрей

Может, по – этому, а может быть, и по какой-либо другой причине люди шли молча, напряженно вслушиваясь в рокот реки и опасливо озираясь по сторонам. Неожиданно для всех идущий впереди Александрыч вдруг остановился.

– Чувствуешь? – спросил он у Лелика. В нос Сергею ударил резкий запах дыма.

– А что я, собственно, должен чувствовать? – спросил Лелик, с интересом глядя на товарища.

– Дым, дурила.

– А-а. Нет, не чувствую. У меня насморк.

Запах дыма непривычно резал ноздри.

– Но кто это может быть? Охотники в эти места не заходят, а уж устраивать здесь привал они бы и тем более не стали. Грибники и ягодники? Но они и летом-то сюда не заглядывают. До ближайшего жилья километров пятьдесят, не меньше. А в лесу поздней осенью, кроме рябины и шиповника, пожалуй, и ягод-то не сыскать. Нужно все выяснить. В подобных обстоятельствах мелочей быть не может.

Легкий ветерок дул с юго-запада. Человеку сведущему это говорило о том, что костер находится за той огромной скалой, что с невозмутимым видом преграждала путь реке, заставляя ее делать лишний крюк и вызывая тем самым на себя потоки брани и бессильной злобы со стороны разбушевавшейся речушки.

– Со мной пойдет Сергей. Остальные ждите в расщелине скалы. Если до утра не вернемся, поворачивайте обратно и доложите о случившемся нашему начальству, – и добавил, хмыкнув:

– Ну, это я так, на всякий случай. Группа людей медленно пробиралась по самому дну глубокого оврага к той самой скале, у подножия которой, собственно, и брал свое начало небольшой ручеек, что весело журчал сейчас у них под ногами.

– Весной здесь бушует горный поток. Рождаясь где-то на вершине, он разрезает утес на две почти равные части, образуя внутри просторное помещение в виде грота. Вот тут и остановитесь.

Говорил спокойно, вернув лицу обычное, мрачновато-угрюмое выражение.

– Костер не жечь! Пошли, Сергей.

Они молча двинулись дальше в глубь леса, осторожно пробираясь вдоль почти отвесной каменной стены.

Ребята провожали друзей тревожными взглядами. В глазах одних виделось облегчение оттого, что не нужно идти дальше и подвергать себя лишней опасности. Во взгляде же других, напротив, присутствовало сожаление, ведь, повинуясь приказу старшего, они вынуждены отпустить дальше товарищей одних и тем самым лишиться возможности прийти им на помощь, если она вдруг понадобится.

– Сергей, будь внимателен, – вновь негромко повторил старик. Единственное оружие, имеющееся в отряде, семизарядный карабин, он наготове держал в руках.

– Вон за тем распадком начнем подниматься вверх. Южный склон более пологий, к тому же порос лесом и крупным кустарником, что поможет нам остаться незамеченными.

Дальше двигались молча. Слова в сложившейся ситуации, пожалуй, просто не уместны. Они могли понять друг друга с полужеста, полувзгляда. Страховочная веревка метров десяти длиной связывала двух людей в единое целое. Первым отрезок пути проходил Александрыч. Затем он останавливался, цепляясь за какую-нибудь кривую сосенку, и Сергей поднимался к нему. А пройти предстояло метров 500–600. Но, только увидев этот склон, что чередовался с почти отвесными стенами, можно понять, что это были за метры.

Сергей – молодой парень, неплохо подготовленный физически, крепкого телосложения и, кроме всего прочего, имеющий определенную альпинистскую подготовку. Но Александрыч – тот творил что-то невероятное. Словно обезьяна, он прыгал с камня на камень, с ветки на ветку. Порою, пробираясь вперед, полз на четвереньках или даже на животе. Серега едва успевал за товарищем. Ему было стыдно сознаться старику в своей слабости. Но чтобы не упасть, он (всего один раз!) попросил у него передышку. На лице у напарника не возникло ни усмешки, ни ехидства – ничего такого, что могло бы хоть как-то унизить или оскорбить.