Интересная жизнь   ::   Нилин Павел

Уж он-то твердо знал, усвоил, догадался с малых лет, к чему надо стремиться в этом хлопотном мире и чего следует остерегаться пуще всего.

- Пуще всего, Николушка, надо остерегаться пьянства, картежной игры и баб, остроглазых, бесприютных, коих не только на ярмарках, а повсюду большое множество можно встретить. Вот это, Николушка, нужно держать в уме, чтобы и самого себя не выпускать из рук. Нету зверя более опасного, чем сам ты, если без ума и смысла. А бабы, если шальные, картежное дело и пьянство могут нас завести неведомо куда. Откуда и возврата нет...

- Ты хоть подумай, про что ты говоришь-то, - пыталась остановить дедушку его своевольная супруга Матрена Ивановна. - Позвали тебя дать совет ребенку. Ведь Николке - всего-то ничего - девятый год. Для чего это ему еще про баб разговор и про пьянство, кроме того и про картежное баловство?.. Слишком, по-моему, рано.

- Вот и надо опасаться, как бы не было слишком поздно, как вот в нашем печальном случае получилось, - наставительно поднял палец дедушка. - Сей момент поманил меня господин Воейков и горькие слова произнес...

- И это неправильно, позвольте вам заметить, папаша. Неправильно при детях моих обо мне говорить непочтительно или даже тем более намеки делать, - вскипел отец Николки Нил Карпович. - Для этого в крайнем случае, если вы желаете мне что-то такое заметить или заявить, можно найти другое время и другое место.

- Вот в том-то и дело, что другое-то место предстоит тебе самому выбирать, если опять господин Воейков выскажет свое неудовольствие, нахмурился дедушка. - И дети твои останутся без куска и приюта. А ты их вон ведь сколько натворил-напек. И всех ведь надо устроить. - Дедушка гневливо пошевелил скулами. - Так вот я и говорю: Николка, слушай меня. Священник, или просто сказать, поп - это есть самое почетное лицо на свете после, конечно, начальства. И если выпадет тебе такое счастье, Николушка, надо держаться за него руками и зубами, потому что будешь ты сыт всегда и ухожен. И никто не посмеет окоротить тебя, кроме духовных же лиц, кои свыше. А ты и выше стремись. До самых-самых высот стремись, где уже никто не в силах тебя затронуть...

Николка, глядя на дедушку большими грустными глазами, вдруг заплакал.

И у академика увлажнились глаза, когда вспомнился ему тот теперь далекий предосенний день тысяча восемьсот восемьдесят шестого года. И снова в памяти зазвучал хрипловатый подрагивающий голос дедушки.

- Поп, - говорил он, сидя, напряженный, торжественный, на черном стуле с высокой резной спинкой, - поп, или же, скажем просто, священник, обязан быть честный, болезный за людей. И еще, я скажу, смирный. Попы такие теперь большая редкость. А ты, Николушка, такой и есть. И здоровье у тебя не для того, чтобы конями торговать или - тем паче - лес рубить. Вот тебе и самое дело - в попы. А тут при родительском доме ты можешь только лишнее... испортиться и перенять не самые хорошие примеры.

И дедушка опять сурово посмотрел на своего сына, на отца Николушки.

Но ни взглядом, ни словами уж нельзя было устранить несчастье, от которого страдала семья.

Весьма разумный, все как будто понимающий, Нил Карпович пил запоем или впадал в забвение, как это жалкое занятие деликатно называлось в те далекие, отошедшие в историю времена.

- ...Холодеет сердце, когда думаешь, сколько хороших, умных, талантливых людей в нашем отечестве преждевременно сошло в могилу, подталкиваемые рюмкой или стаканом, - говорил Николай Нилович, вспоминая отца. - Конечно, этот порок, как и некоторые другие, во многом связан с социальным неустройством, - иной раз он служит ярчайшим показателем социального неустройства, - но немалое здесь продиктовано и простейшим слабоволием и первоначальной, с самого детства, распущенностью.