Табакерка императора   ::   Карр Джон Диксон

Все было честь по чести, только вот покраснел он ужасно. Ева заметила его отчаянные усилия согнать краску с лица, заметила, что он явно клянет себя в душе на чем свет и, однако, еще пуще краснеет.

— Я вас уже видел, — объявил он.

— Правда? — удивилась Ева, сознавая, что выглядит в данную минуту не лучшим образом.

И тут Тоби Лоуз одним простодушием достиг того, на что ушли бы долгие месяцы дипломатических хитростей.

— Скажите, — спросил он. — Вы все еще замужем или как?

Раунд они закончили вместе. Не позже чем на следующий день Тоби Лоуз объявил дома, что познакомился с изумительной женщиной, которая была замужем за мерзавцем, но держится так, что не может не вызвать всеобщего восхищения.

Что верно, то верно. Но обычно подобные заявления не слишком тепло принимаются родителями молодых людей.

Ева, как ей казалось, хорошо изучившая свою среду, так и видела реакцию семейства Лоузов. Она легко представила себе безразличные мины за ужином, покашливанья, косые взгляды, небрежное «О, в самом деле, Тоби?» и далее — замечание о том, что недурно бы поглядеть на эдакое совершенство. Что касается женской части семейства — леди Лоуз и сестры Тоби Дженис, — то от них Ева ожидала враждебности, едва прикрытой приличием.

Поэтому ее поразило то, что произошло на самом деле. Они просто-напросто ее приняли. Пригласили на чашку чая в роскошном саду за виллой. Не успели обе стороны произнести и десяти слов, как стало ясно, что все в порядке и они подружатся. Такое бывает. Даже в обществе, каким знал его Нед Этвуд, — и, увы, мы с вами тоже, — такое бывает. Недоумение Евы сменилось горячей признательностью; она оттаяла: она даже испугалась, до того ей стало хорошо.

Елене Лоуз, матери Тоби, Ева, безусловно, понравилась. Двадцатитрехлетняя рыженькая Дженис прямо чуть не влюбилась в нее и шумно восхищалась ее красотой. Дядя Бен, хоть больше молчал и покуривал трубку, неизменно принимал ее сторону в споре. Старый сэр Морис то и дело интересовался ее мнением по поводу экспонатов своей коллекции. Это был акт высшего признания.

Что же касается Тоби…

Тоби был очень славный юноша и самых строгих правил. Это мы заметили вовсе ему не в упрек. Может, он чуть-чуть и пыжился, но его выручало чувство юмора.

— Ничего не попишешь, приходится, — заявил он.

— Что тебе приходится? — спросила рыженькая Дженис.

— Быть женой Цезаря, — ответил Тоби. — Заведующий местным отделением банка Хуксона — он явно смаковал свой титул — должен вести себя безупречно. Лондонские банки забулдыг не держат.

— Будто бы только лондонские? — поинтересовалась Дженис. — По-моему, даже во французском банке редко встретишь кассира, прячущего под конторкой красоток или наклюкавшегося во время работы.

— Можно подумать, — задумчиво вставила Елена Лоуз, — что пьянство и разгул изо всех сил поощряются в остальных банках мира.

Тоби несколько смутился. Он погладил усики и ответил совершенно серьезно:

— Банк Хуксона, — сказал он, — один из старейших в Англии. В этом самом помещении Хуксоны работали с незапамятных времен, когда были еще золотых дел мастерами, — он повернулся к Еве. — У папы в коллекции даже есть такая золотая штучка, которая служила им эмблемой.

Тут, как обычно, последовала напряженная пауза. Хобби сэра Мориса — его коллекция служила мишенью для острот в семье, признававшей, однако, что среди разного хлама там попадаются просто чудесные вещицы.

Помещалась коллекция у него в кабинете, в просторной комнате во втором этаже окнами на улицу. Вечерами он засиживался допоздна с лупой в руке над своими сокровищами.