Коммунальная квартира   ::   Кунин Владимир Владимирович

Если бы Екатерина Павловна (это моя мама) работала бы, как она, Елена Ивановна, нормальным советским бухгалтером, а не монтажницей на киностудии и находилась бы в здоровом коллективе, а не среди разных артистов, то и сына своего воспитывала бы иначе!

А мама, простить ей этого не могу, заплакала и сказала, что киностудия тоже советская и находится она, мама, не среди артистов, а среди пленки, из которой сделаны фильмы...

Я потом спросил у Мишкиной бабушки, что такое «богема». Она сказала, что это опера, и я лишний раз убедился в том, что Елена Ивановна дура. При чем здесь опера?

– Мишка, открой! – сказал я и дернул за ручку двери ванной.

– Это ты, Вовка? – спросил Мишка.

– Я!

Мишка открыл дверь, и, несмотря на то что у меня было плохое настроение, я как увидел его, так стал долго-долго смеяться.

Мишка стоял под душем синий-пресиний и весь какой-то очень пупырчатый. Как только я вошел, он сразу надулся, выпятил свою тощую грудь, как голубь-дутыш, расправил плечи и слегка согнул в локтях руки. Ну точно Юрий Власов при подходе к рекордному весу! Мишка из «Огонька» его фотографию вырезал и над столом у себя повесил.

– Ну, чего ржешь? – спросил он сдавленным от напряжения голосом и выключил воду.

– Ну и видик у тебя, Мишка!.. – еле сказал я и присел на край ванны.

Мишка выдохнул воздух и нормальным голосом попросил:

– Вовка, подай, пожалуйста, полотенце.

Я дал ему полотенце, и он начал себя растирать. Когда он стал совсем сухой и не такой синий, он повесил полотенце на шею, надел трусы, опять сделал голубя-дутыша и проговорил тем самым голосом, которым спрашивал, почему я смеюсь:

– Провалиться мне на этом месте, если я к зиме не стану моржом!..

– Кем?

– Моржом. Которые в проруби плавают. Понял?

– Ладно. Не проваливайся. Тебе бабушка не разрешит.

– Ха!.. – сказал Мишка и вылез из ванной. – Кто ее спросит?

Я стал чистить зубы, а Мишка натягивать штаны.

– Послушай, Мишка! – сказал я и сразу же забрызгал все зеркало зубной пастой. – Что такое ломовой извозчик?

Я вынул щетку и стал рисовать ею на зеркале Ту-104.

– Ааа... – протянул Мишка так, словно он тыся чу раз слышал про ломовых извозчиков. – Это которые металлолом возят...

– Они ругаются? – спросил я.

Ту-104 не получался, и я решил переделать его в истребитель.

– Еще как!

– Почему?

– План не выполнят или еще что...

Вот Мишка все всегда знает. Что ни спроси, все!

– Да, Чумак!.. – вспомнил я. – Что это за бандура у нас в коридоре стоит?

– Какая бандура? – удивился Мишка.

– Ну, ящик такой с веревками!.. – пояснил я Мишке и стал сквозь зубы цыкать водой на зеркало,

чтобы смыть истребитель, потому что истребитель тоже не получился.

– Ох да, Вовка! Ты же ничего не знаешь!.. – завопил Мишка. – У нас же жилец новый!..

– Ну да?! – сказал я и от удивления нечаянно цыкнул на Мишку. Мишка вытерся и пообещал дать мне в глаз. Я, конечно, никакого внимания на это не обратил, потому что Мишка всегда всем обещает и никогда никому не.дает, только сам получает. А когда я кому-нибудь за него даю, так он после этого целый месяц говорит: «А здорово мы их тогда, да, Вовка?» Но все равно цыкать на него с моей стороны было свинство, и я сказал:

– Ну чего ты? Нечаянно же...

Мишка успокоился, набрал в рот воды и тоже стал цыкать на зеркало. Я цыкал и молчал, а Мишка цыкал и рассказывал:

– Лежу, читаю «За бортом по своей воле». Это про одного француза, который из рыб пресную воду сосал... Законная книга. Не хуже «Кон-Тики»!

Мишка всегда такие книги читает. У него таких книг ужас сколько!

– ...Вдруг раздается звонок, ты уже спал, и Елена идёт открывать. Открывает и говорит: «Здравствуйте, Петр Мартынович!»

Петр Мартынович – это наш дворник. Вполне приличный дядька. Его Муська в нашей школе учится.

– Вы, говорит, наверное, по моему заявлению?.. – Она на нас с Мишкой недавно заявление написала, что мы в коридоре в кегли играем.

– ...А Петр и говорит: я ваши последние заявления, Елена Ивановна, еще не читал, так что я совсем по другому делу. Вот, прошу любить и жаловать, жильца вам нового привел...

...У нас уже месяца два как одна комната пустая стояла.