Красавица с острова Люлю   ::   Заяицкий Сергей Сергеевич

- Снова, снова,- раздались голоса,- повторите картину.

Вспыхнули слова: "Виды острова Люлю. Туземная девушка торопится выйти из леса до захода солнца".

Явился неведомый лес и красавица... такая красавица и вновь...

"Инженер Симеон пробует н ов ый т р а к т о р".

- Снова, снова,- кричали мужчины,- к черту инженера!

- Так как же ты любишь меня?-спросила Тереза, нащупывая туфелькой ногу Мориса, которую тот по рассеянности отдернул.- Ну же!.. Как ты меня любишь?

- Я... я... очень люблю,- пробормотал он, глядя на экран.

- Да перестань смотреть на эту дуру! Как же ты меня любишь?

- Люблю... как...

- Ну, как что?

- Как лошадь!

- Осел!

Среди дам слышался ропот.

- Дальше, дальше,- кричали они, а мужчины орали:- снова, снова!

Наконец окончательно и бесповоротно появился на экране лысый инженер Симеон и заковылял на тракторе по американскому полю. Тереза уставила на него лорнет и, больно прищемив локтем палец Мориса, воскликнула:

- Какой красавец... сразу видно, что... изобрел трактор.

И ушла, швырнув в Мориса салфеткой.

Глава II

Привидение XX века

Прекрасная Тереза рассердилась, и все заметили это.

Рассердились вслед за ней многие дамы. Жена Жана Эбьена подошла к нему, взяла его под руку, ущипнула при этом под локтем и, не разжимая щипка, повела по залу.

- Ну-с,- сказала она с лучезарной улыбкой, так что со стороны казалось, что она говорит что-то онень приятное,- мерзавец вы этакий! Не угодно ли вам уехать домой, потаскун проклятый?

И она еще сильней сжала щипок.

- Люсси!-прошептал истязуемый.

- Поедем домой!

- Но!..

- Или я сейчас пойду и отдамся первому встречному!

Роберт Валуа и Ящиков не имели жен.

- Вот женщина,- говорил первый,- клянусь моим предком Генрихом Анжуйским! Эта женщина! Это то, что называется женщиной!

- Да,- багровея, бормотал полковник,- мда!.. Много женщин видал в родной стороне...но одна лишь из них в память - врезалась мне... Эй, дубинушка, ухнем!

Прекрасная Тереза удалилась, говорят, в свою комнату и там билась сама и била все кругом в ужасающей истерике.

Пьер Ламуль беседовал о чем-то с демонстратором картин, Морис Фуко смущенно стоял возле и, видимо, соображал, как и чем может он теперь вернуть столь близкое и возможное недавно счастье. Веселье внезапно исчезло, как шампанское, вылитое на зыбучий песок. Шипя, как змеи, одевались в передней дамы. Смущенно улыбаясь, утешали их кавалеры. На патагонца с крюшоном никто уже не обращал внимания. Его затолкали. Китайчонок распахивал двери. Негритенок усаживал в автомобили. Этот маленький черный сын далекого Конго видел в эту ночь поразительные сцены. Он видел, как одна полная дама, сев в автомобиль, сорвала с шеи ожерелье и им принялась хлестать по щекам важного на вид господина, видел и еще много такого, чего, не могли понять его курчавые мозги. Зал опустел. Ламуль прощался с Робертом Валуа и с Ящиковым.

- У Терезы мигрень,- говорил он.

- Ящиков сокрушенно вздохнул.

- Передайте мой душевный поклон! У меня в мирное время бывали мигрени! И знаете, чем вылечился? Лакрицей!

- Но какова женщина!

- Мда.

- Черт знает, что за женщина... и что за остров такой-Люлю!

Последний автомобиль, шурша по гравию, исчез во мраке.

Одна за другою погрузились во мрак комнаты огромной дачи. Банкир прошел к себе в кабинет и по внутреннему телефону вызвал горничную Прекрасной Терезы.

- Как себя чувствует барыня?

- Им все хуже!

- Гм! А не хочет ли она что-нибудь передать мне?

- Сейчас узнаю! Банкир ждал с некоторою дрожью.

- Барыня просили передать... простите, сударь... Я, право, передаю только слова барыни... что вы...

- Ну... ну...

- Что вы... простите ради бога... гнусная скотина...

- ... и урод! - крикнул голос Терезы.

- Да... да... сударь,- простите... и урод!.

Банкир с некоторым облегчением повесил трубку. Он еще дешево отделался.