Крупная дичь   ::   Корагессан Бойл Т

- Ты получишь свой коврик из зебры, я тебе обещаю, - уверил ее Майк.

- И еще парочку голов каких-нибудь там львов или газелей для стенки в гостиной.

"Ягуар" летел по пустыне белым лучиком света. Николь подняла спицы, посмотрела на них и, передумав, положила вязание обратно на колени.

- Ладно, - выдохнула она. - Надеюсь только, что там не будет чересчур как бы это сказать, - ну, кичово.

С заднего сиденья донеслось презрительное фырканье. Там развалилась двенадцатилетняя дочь Майка от первого брака Жасмина-Фиалка-Роза Бендер, экипированная десятью комиксами и шестью банками содовой.

- Да вы чего, ей-богу? - хмыкнула она. - Проснитесь. Охотиться на львов в Бейкерсфилде? Конечно кичня. Кичня кичневая.

Майк Бендер крутил баранку, ерзал ягодицами по мягкой лайке сиденья и начинал злиться. Он всю жизнь мечтал поохотиться на львов, слонов и носорогов - еще с тех пор, как мальчишкой прочитал "Признания белого охотника" и "Копи царя Соломона" (серия "Классика в комиксах"). И вот наконец у него появился шанс. Ну пусть не Африка, но где же взять столько времени, чтобы отправиться в настоящее сафари? На три дня бы вырваться, и то счастье. И потом, в Африке все равно теперь не поохотишься, там сплошь заповедники да национальные парки. Великих белых охотников больше нет, остались одни фотографы.

Он хотел прикрикнуть своим знаменитым властным басом, от которого трусливо разбегались подчиненные и втягивали голову в плечи конкуренты: "А ну заткнулись все, живо!" - но передумал, сдержался. Не испортят они ему праздник, дудки.

Перевалило за полдень. Солнце висело, похожее на яичный желток в чашке. Термометр в сарайчике для корма переполз за сто пятнадцать по Фаренгейту, все вокруг застыло, только стервятники вяло парили в застиранном небе. Мир погрузился в спячку. Бодрствовал лишь Бернард Паф. Он бесился. Бендеры должны были прибыть в десять, а уже четверть третьего. Эспиноза выпустил из загонов антилоп и газелей в девять, к полудню они совсем скисли от жары, пришлось загонять их обратно. Жирафы успели разбрестись, а слониха, привязанная к дубу, загримированному под зонтичное дерево, стала похожа на пыльный тайваньский саквояж, брошенный в зале ожидания за ненадобностью.

Бернард томился на самом солнцепеке, посреди выжженного двора, то и дело поглядывая на заросли слоновой травы и африканского кустарника, специально посаженные камуфлировать нефтенасос (если знать, что к чему, можно было, присмотревшись получше, заметить ритмичные покачивания стальной руки: вверх-вниз, вверх-вниз). Полная безнадега, думал Паф. Столько деньжищ убухано, а все впустую. Чертово заведение похоже на цирковой табор, на разбомбленный зоопарк, на дотла сожженную солнцем бывшую миндальную плантацию в юго-восточном углу Сан-Хоакинской долины (последнее в точности соответствовало действительности). Как отнесутся ко всему этому Бендеры? Особенно если учесть, что они заплатили вперед по шесть сотен в день плюс за каждый выстрел отдельно - от тысячи за газель до двенадцати тысяч за льва, а на слона особая такса "в случае обнаружения". Торговцы недвижимостью, бывало, взбрыкивали, а бизнес в последнее время идет не сказать чтобы очень гладко.

Стервятники все водили по небу свой хоровод. Бернард обливался потом. Солнце буквально выпихивало его из двора к прохладной кухне, где в высоком стакане ждала вода с раствором хинина (малярийных комаров в радиусе тысячи миль не водилось, и хинин Паф пил исключительно эффектности ради). Он уже приготовился капитулировать, но тут вдали вспыхнуло пятнышко отраженного ветровым стеклом луча, и на горизонте показалась машина Бендеров.

- Роланд! - заорал Паф, и бренная его плоть вся разом пришла в движение.