Куприян   ::   Арцыбашев Михаил

- Тише ты, черт! - огрызнулся Васька и затем весело спросил: Откелсва? Дело сделал?

- Продал. Твоих шестнадцать...

- Ловко! - радостно прищелкнул пальцами Васька.

Куприян возился в сене, устраиваясь поудобнее.

- Не ворошись, - заметил Васька.

- Обмок.

- Дело привычное, - беззаботно отозвался Васька.

- Мокрень, - жаловался Куприян, начиная дрожать от мокрого армяка, казавшегося теперь, в тепле клуни, холоднее и противнее.

- Обсушимся... во!..

Васька с торжеством что-то показал в темноте.

- Что? - спросил Куприян, постукивая зубами.

- Водка, - коротко пояснил Васька, - она самая. Мы, брат, об этом положении отлично известны... Случалось... Хлебни, - глотку обожгешь и чудесно! Во!..

Послышалось бульканье. Куприян сплюнул.

- Ирод!

Васька засмеялся.

- Важно! Так по суставам и прошло. Друг сердечный, хлебни малость! Уважь! - лез он в темноте на Куприяна.

- Отчего не уважить! - усмехнулся Куприян. Он с жадностью пил водку, чувствуя, что дрожь утихает с каждым глотком.

- Важно, - приговаривал Васька, - добре... эх! Ты, брат, этак всю водку выхлещешь! Ну-у... что... Васька беспокойно зашевелился.

- На.

Васька ловко перехватил посудину и опять забулькал водкой.

Куприяну стало лучше; дрожь почти улеглась, и в груди точно поместилось что-то теплое. Куприян стал осматриваться; глаза его привыкли к темноте, и в клуне ему уже не казалось так темно. В широкие щели проходил бледный белесый свет и видны были очертания каких-то поломанных колес, бочек и жердей. Смутно обрисовывался силуэт Васьки, по горло зарывшегося в сено.

Дождь шумел все так же однообразно. По временам налетал ветер, и что-то, не то березка, не то стропило, жалобно скрипело.

Куприян опять вспомнил Матрену и вздохнул.

- Чего ты? - спросил Васька, которого разобрало от выпитой водки, и ему хотелось поговорить.

- Скверность, брат...

- Чего? - глупо переспросил Васька.

- Скверно, говорю! - повторил Куприян.

Васька равнодушно сплюнул.

- А по мне, наплевать! Ну... Он помолчал.

- Словят ежели... эка, подумаешь, невидаль - острог-то. Прежде оно точно, а теперя...

Васька махнул рукой и повернулся к Куприяну.

- Я, брат, - жидким, бесшабашным голосом заговорил он, - восемь фабрик спиной вытер, так меня острогом не удивишь! Однова работали мы на цинковом заводе... Эх, Купря! Видал пекло? Так оно само и есть! Ни тебе дыхнуть, ни тебе смотреть! И глаза и нутро ест... Суставы ломит... Ложись прямо и помирай! Ну, на ткацкой, папиросной опять же, там точно легче... а все-таки супротив фабрики, я тебя скажу, ни одному острогу не выстоять.

- Не в остроге дело, дурья голова! - угрюмо сказал Куприян.

- А в чем?

- А так...

- Ну?

Куприян помолчал, потому что не мог точно оформить свое душевное состояние.

- Я, собственно... Ты, брат, без году неделя так-то, а я сызмальства мыкаюсь. Ну... двенадцати годов с батькой первую лошадь свели... - Ишь ты... ловко... - похвалил Васька.

- У нас все так... Еще дед промышлял. Потому нет никакой возможности: земли мало, да и ту хоть брось! На фабрику которые идут... Неохота! А тут голодное брюхо подводит. Ну, с деда и начали...

- Это бывает, - равнодушно отозвался Васька.

Батьку убили на этом деле... Брата тоже убили, а меня не тронули - мал очень был. Одначе выпороли здорово!

- Так...

- Ну, после и их немало в Сибирь ушло...

- Бывает, дело такое, - опять отозвался Васька. Куприян задумчиво посмотрел в щели на небо.

- Оно конечно, все одно... - заговорил он опять, - везде плохо... а только не по мне это... живешь, как волк, без дому... Свисти за ветром, и все тут... Хуже собаки! Иной раз тянет на пашню по весне... так бы и взрыл всю землю и чтоб зеленя, зеленя пошли вокруг... Тошно мне! На мужиков завидно!

Васька поднял голову и вяло, но убежденно сказал:

- Вре... зря болтаешь; а дали бы соху, опять каменья да глину драть-так первый сбежал бы..