Лавка чудес   ::   Амаду Жоржи

Там живет народ Баии, там рождается музыка, там начинается танец:

Друг, дружочек, друг, дружочек,

Друг, дружочек дорогой.

Там, рядом с церковью Розарио-дос-Претос, основал когда-то Будиан свою школу ангольской капоэйры [1] . Сюда, в этот дом, пять окон которого всегда распахнуты на Ларго-да-Се, приходят под вечер, после работы, его ученики: они устали после трудового дня, но шутят и пересмеиваются. Под гул беримбау [2] наносятся и отбиваются удары, проводятся приемы, их не счесть, и каждый ужасен, каждый неотразим: вот «мельница», вот подножка, вот подсечка, вот захват, вот зацеп, вот удар головой… Юноши ведут игру. Откуда только не вывезены эти удары, приемы и броски – голова пойдет кругом: из Сан-Бенто Большого и Сан-Бенто Малого, из Санта-Марии и Каваларии, с Амазонки, из Анголы и скольких еще мест, боже ты мой! Здесь, в Баии, искусство ангольской капоэйры обогатилось и преобразилось: капоэйра все еще борьба, но уже и танец.

А местре [3] Будиан легок, проворен и быстр, как дикая кошка, нет ему равных в силе и ловкости, никто не устоит против него, ничей удар его не настигнет – так стремителен он и прыгуч. В зале искусство свое показывают, талант свой доказывают большие мастера: Боголюб, Лодочник, Шико Лом и Антонио Везунчик, Большой Захария, Пейшото Плешь, Семь Смертей, Шелкоус и Кудряш, Висенте Привереда, Дюжина, Тибурсиньо, Шико Отдай, Заводила и Баррокинья, тот самый, о ком поют:

Мальчик, кто тебя учил?

Догадайтесь сами:

Тот, кто бороды не брил,

Полицейских всюду бил

И дружил с друзьями…

А однажды явились хореографы и обнаружили в капоэйре балетные па. За ними пришли самые разные композиторы – и хорошие люди, и подлецы, – на всех хватило нашей забавы, хватило, да еще и осталось, вот оно как. Здесь, на Пелоуриньо, в этом вольном университете творит народ свое искусство. Здесь его колыбель. Здесь всю ночь напролет распевают песни…

Ай, ай, Айде,

Научи меня игре,

Ай, ай, Айде!

А профессора и преподаватели – в каждом доме, в каждой лавке, в каждой мастерской. В той же самой школе местре Будиана – только во внутреннем дворике – собираются и репетируют участники афоше [4] «Дети Баии» и других карнавальных групп – там царство молодого Валделойра, того самого, кто не знает себе равных в устройстве карнавалов и пасторилов [5] . Досконально известно ему и искусство капоэйры: когда открыл он в Тороро собственную школу, то показал придуманные им самим приемы и броски. А в большом патио по субботам и воскресеньям – круговая самба: тут уж на первом месте – негр Ажайи. Должность посла в афоше еще мог бы у него оспаривать Лидио Корро, но самбы он знаток единственный и неоспоримый. Знаток, законодатель ее ритмов, ее главный балетмейстер.

Тут же рядом пишут маслом и акварелью, рисуют цветными карандашами «чудеса». Тот, кто дал обет господу нашему, спасителю Бонфимскому, или Пресвятой деве Кандейанской, или другому какому чудотворцу и получил, чего желал, – тот приходит к художнику, заказывает картину и вешает ее в церкви как безвозмездный дар. Этих художников-самоучек зовут Жоан Дуарте, местре Лидио Лопес, местре Кейроз, Агриппиниано Баррос, Раймундо Фрага. Местре Лисидио режет по дереву гравюры, рисует картинки к разным книжечкам-брошюркам.

Здесь толкутся певцы-трубадуры, бродячие поэты, гитаристы-импровизаторы, сочинители книжонок, что набраны, сверстаны и отпечатаны в типографии Лидио Корро или в другой какой-нибудь, не менее убогой; книжки эти идут по пятьдесят рейсов – за бесценок, и расходится поэзия и проза по вольной земле Пелоуриньо.

Вот они – поэты, памфлетисты, летописцы, моралисты. Они описывают в подробностях жизнь Баии, они перелагают в звучные вирши истории действительные и выдуманные, но и от тех, и от других у вас глаза на лоб полезут.