Лирические стихотворения (1840-1855)   ::   Толстой Алексей

Свет чела его коснется, Дрожь по жилам пробежит, Сердце чутко встрепенетсяИ исчезнет прежний вид.

Ангел, богом вдохновенный, С ним беседовать слетел, Он умчался дерзновенно За вещественный предел...

Уже, вихрями несомый, Позабыл он здешний мир, В облаках под голос грома Он настроил свой псалтырь,

Мир далекий, мир незримый Зрит его орлиный взгляд, И от крыльев херувима Струны мощные звучат!

1850

* * *

Пусто в покое моем. Один я сижу у камина, Свечи давно погасил, но не могу я заснуть. Бледные тени дрожат на стене, на ковре, на картинах, Книги лежат на полу, письма я вижу кругом. Книги и письма! Давно ль вас касалася ручка младая? Серые очи давно ль вас пробегали, шутя?

Медленно катится ночь надо мной тяжелою тканью, Грустно сидеть одному. Пусто в покое моем! Думаю я про себя, на цветок взирая увядший: "Утро настанет, и грусть с темною ночью пройдет!" Ночь прокатилась, и весело солнце на окнах играет, Утро настало, но грусть с тенью ночной не прошла!

15 января 1851

ПУСТОЙ ДОМ

Стоит опустелый над сонным прудом,

Где ивы поникли главой, На славу Растреллием строенный дом,

И герб на щите вековой. Окрестность молчит среди мертвого сна, На окнах разбитых играет луна.

Сокрытый кустами, в забытом саду

Тот дом одиноко стоит; Печально глядится в зацветшем пруду

С короною дедовский щит... Никто поклониться ему не придет,Забыли потомки свой доблестный род!

В блестящей столице иные из них

С ничтожной смешались толпой; Поветрие моды умчало других

Из родины в мир им чужой. Там русский от русского края отвык, Забыл свою веру, забыл свой язык!

Крестьян его бедных наемник гнетет,

Он властвует ими один; Его не пугают роптанья сирот...

Услышит ли их господин? А если услышит - рукою махнет... Забыли потомки свой доблестный род!

Лишь старый служитель, тоской удручен,

Младого владетеля ждет, И ловит вдали колокольчика звон,

И ночью с одра привстает... Напрасно! все тихо средь мертвого сна, Сквозь окна разбитые смотрит луна,

Сквозь окна разбитые мирно глядит

На древние стены палат; Там в рамах узорчатых чинно висит

Напудренных прадедов ряд. Их пыль покрывает, и червь их грызет... Забыли потомки свой доблестный род!

1849 (?)

x x x

С ружьем за плечами, один, при луне, Я по полю еду на добром коне. Я бросил поводья, я мыслю о ней, Ступай же, мой конь, по траве веселей! Я мыслю так тихо, так сладко, но вот Неведомый спутник ко мне пристает, Одет он, как я, на таком же коне, Ружье за плечами блестит при луне. "Ты, спутник, скажи мне, скажи мне, кто ты? Твои мне как будто знакомы черты. Скажи, что тебя в этот час привело? Чему ты смеешься так горько и зло?" "Смеюсь я, товарищ, мечтаньям твоим,

Смеюсь, что ты будущность губишь; Ты мыслишь, что вправду ты ею любим?

Что вправду ты сам ее любишь? Смешно мне, смешно, что, так пылко любя, Ее ты не любишь, а любишь себя. Опомнись, порывы твои уж не те!

Она для тебя уж не тайна, Случайно сошлись вы в мирской суете,

Вы с ней разойдетесь случайно. Смеюся я горько, смеюся я зло Тому, что вздыхаешь ты так тяжело". Все тихо, объято молчаньем и сном, Исчез мой товарищ в тумане ночном, В тяжелом раздумье, один, при луне, Я по полю еду на добром коне...